Мерси Шелли
2 0 4 8
ПЛАТЬЕ КОРОЛЕВЫ
(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Что толку сжимать веки, если чуткий слух от этого лишь обостряется!
Когда киб влетел в тоннель, успокоившийся было ребенок опять захныкал. Ну уж нет, пусть лучше "живые картинки"! Вэри открыла глаза и подалась вперед, к спинке следующего кресла, с твердым намерением вырубить источник звука.
Девочка лет пяти. То, что Вэри сперва приняла за короткую курточку с капюшоном, при ближайшем рассмотрении оказалось коконом из собственных волос ребенка. Длинные светло-зеленые локоны стекали с головы сплошной волной до самых колен. Продолжая ныть, девочка то и дело раздирала этот покров руками, но добавочные гены водорослей-"липучек" делали свое дело: волосы снова сходились и застегивались.
Вэри поежилась. Ее собственное шелковое кимоно показалось тяжелой кольчугой рядом с этой пижонской "влаской". Она непроизвольно оправила накладной воротник, подтянула верхний пояс. Привычный ритуал вернул чувство гармонии с простой одеждой, и Вэри пошла дальше: выровняла трехслойные края широких рукавов так, чтобы голубой шелк выступал на два пальца из-под белого, а самый нижний желтый настолько же выдавался из-под полупрозрачного голубого.
На самом деле, кимоно - что надо. Вовсе даже не тяжелое. А широкий оби из мышиной парчи завязан "задним узлом" вовсе не из скромности: так удобнее дыхание контролировать.
Другое дело, что прическу не поменяешь. В такие моменты Вэри прямо-таки ностальгировала по тем временам, когда работала младшей феей. Тяжело, конечно, день за днем промывать мозги всем этим занудам. Зато какой фейерверк она устраивала на собственной голове ежегодно второго июня, в День Феи, превращая волосы в световоды!
При нынешней ответственной работе так не повеселишься. Раз голова перестала быть украшением и превратилась в рабочий инструмент, в нее не должен залезать кто попало. Остается чисто функциональная укладка: не заколки для волос, а волосы, модифицированные для работы с этими тремя заколками. Тоже, в общем-то, световоды, но удовольствия уже никакого.
Девочка, сидящая впереди, вдруг подняла голову. Большие карие глаза были мокрыми, но чувствовалось, что ребенку надоело ныть без ответа. Столкнувшись взглядом с черноволосой незнакомой, она снова уставилась в пол и издала очередное "уы-ы-ы".
Работа на уровне зрительного контакта никогда не вдохновляла Вэри. Но простейшие приемы Марта ей все-таки вдолбила. Вот сейчас ребенок снова посмотрит. Обязательно посмотрит: мало кто умеет сопротивляться инстинкту "второго взгляда". Вэри развернула веер.
Маленькая зеленоволосая хотела лишь удостовериться, что большая черноволосая перестала на нее пялиться. Но когда она подняла глаза, на месте головы черноволосой было такое!... такое!...
Вэри щелчком свернула веер. Ребенок, мгновение назад изводивший нытьем весь киб, сидел теперь с выпученными глазами, не издавая ни звука. Полный контроль, хоть крестиком вышивай. Конечно, один ребенок - несерьезный масштаб для шокового гипноза. Теракт или конкурс красоты разом тысячи обывателей прошивает. И все же индивидуальная работа приятней, чем окучивание толпы.
Она откинулась на спинку кресла. Киб мчался вместе с сотнями других машин по тоннелю, и волны рекламы яростно атаковали все это стадо. Пульсирующие логли струились по потолку и стенам, передавая эстафету от заведения к заведению: чайхана "Горный дух", рыбная закусочная "Хо и Хо", нетро "У Отто"... Рестораны и магазины побогаче использовали самонаводящиеся лазерные пушки и прицельно лупили картинками по каждой паре глаз до тех пор, пока киб с обладателем этих глаз не вылетал из зоны обстрела.
Ага, все-таки путешествие в общественном кибе имеет свои преимущества! Окна машины потускнели, голубая вспышка сбила нескольких рекламных махаонов еще на подлете. Искин-таксист знал свое дело и не собирался выпадать из расписания из-за какого-нибудь пассажира, поддавшегося на обработку.
Зато новичков цепляет. Вот и первая жертва: водитель мчащегося рядом "боинга-компакт" долго жмурится под лазерным обстрелом, но наконец сдается и утвердительно кивает. С витрины "Пиццерии Лучано" тут же срывается вдогонку огромная квадратная коробка. Пролетев метров сто, коробка плюхается в приемный контейнер на крыше киба с точностью, которой позавидовали бы все ракетчики прошлого века. К середине тоннеля над потоком машин уже носятся сотни таких снарядов всех цветов и размеров, подсвеченные трассирующим огнем новых логлей. Некоторые кибы сбавляют скорость и сворачивают к заманившим их магазинам.
Вэри подумала, что из всех знакомых ей наворотов внешней трехмерки это тоннельное буйство рекламы больше всего похоже на Ткань. Скорее всего, дело именно в провинциальности. В крупных городах давно уже не позволяют таких грубых вторжений в общественное аудиовизуальное пространство. Большая часть прошивок идет тихими потайными строчками - либо через личные искины, либо через персональный сервис добрелей и прочих служб гумподдержки. Здесь же кажется, будто киб - это маленький нанозит, несущийся по прозрачной вене огромной руки, а тоннель вокруг - как рукав кимоно одной из воинствующих приватисток, которые любят нашивать на одежду "скальпы" подбитых рекламных тварей.
Она отвернулась от окна. Над спинкой кресла впереди торчала голова в зеленых водорослях.
М-да, вот тебе и шоковый гипноз... Обленилась, привыкла работать с толпами. А ведь знаешь прекрасно, что чем больше людей, тем тупее они ведут себя. В разреженной толпе - как муравьи, в плотной - как жидкость, а при полном отслеживании обратной связи в этой жидкости исключается даже случайная турбулентность. Но все это перестает работать, когда человек - один, сам по себе. Ох, не зря, не зря тебя Марта гоняла на практику, на ночные улицы бандитских кварталов!
- Ты неорг? - прошептала девочка.
Немного подумав, Вэри кивнула с важным видом. Карие глаза девочки стали еще больше.
- Ты едешь на кладбище?!
Снова кивок. К широко распахнутым глазам ребенка добавился открытый рот, откуда вылетело маленькое "ах".
- Ты меня заберешь?!
- Ты тоже едешь на кладбище, - уклончиво ответила Вэри.
- Эти везут! - Девочка мрачно кивнула вперед, где сидели родители. Женщина в дремодеме, а мужчина что-то читает. Интересно, а где гувернантка?
Вэри заглянула на сиденье девочки, ожидая увидеть пушистую игрушку, заботливо усаженную рядом с хозяйкой.
Не угадала. Кукла с утиной головой была использована в качестве скамеечки: одна коленка девочки стояла на утиной голове, другая - на кукольном тельце в изодранном платьице.
- Они всегда обещают, что если я буду плохо себя вести, меня заберут неорги! - Зеленые волосы взметнулись и снова сложились в курточку. - И всегда обманывают! Я каждый раз плохо себя веду, когда мы на кладбище едем! Я и плачу, и вещи бросаю. А меня никто не забирал ни разу! Даже ни на минуточку!
С последними словами она подпрыгнула, вдавив колени еще глубже в живот и голову куклы. Утиная голова жалобно пискнула что-то насчет приличных девочек, которые так себя не ведут. Да уж, ребеночек не подарок.
- Так ты ей ничего не сделаешь. - Вэри указала на несчастную куклу-гувернантку. - Я своих обычно в микроволновую печку засовывала. Или в ванну с водой.
- В воду я уже пробовала. - Зеленоволосая перестала прыгать. - И в камин. И еще в папину ряс-палатку заворачивала. Она эко... экранирует, вот. Дона так смешно пищала, когда поняла, что ни к чему не может подключиться и не видит ничего! А что получается в печке?
- Просто блеск. Но воняет ужасно. Могу еще один способ подсказать... Только надо знать имя.
- Ее зовут Дона.
- Нет, твое имя.
- Ада.
"Экая неудача, - поморщилась Вэри. - Перевелись у них обычные имена, что ли... Неизвестно, кто сильнее будет реагировать на такой крючок: ребенок или я сама. Шутка ли - имя Первой Феи! И любимая присказка Марты - "чтоб тебя Ада прошила!"
На этот классический дремль о Красавице и Чудовище наставница ссылалась всякий раз, когда хотела напомнить о сомнительной роли мужчин в техническом прогрессе. Неудивительно, что ее подопечная выучила сценарий наизусть. Вот мафия уличных шарманщиков узнает о том, что Чарльз Бэббидж разрабатывает машину, которая якобы сможет сама собой играть любую музыку. Понимая, что это грозит уничтожить их бизнес, шарманщики решают свести Бэббиджа с ума круглосуточными "концертами" под его окнами. Доведенный до психоза, пожилой ученый бросает работу над первым компьютером, "дифференциальной машиной". Но его юная помощница, великая Ада Лавлейс, все-таки приручает железного монстра с помощью простеньких дырчатых перфокарт от ткацкого станка.
Как она была очаровательна в этом дремле, хрупкая леди на фоне латунной махины весом в несколько тонн! И как же с тех пор испоганился мир! Все с точностью до наоборот: маленькие изящные искины в руках толстых ленивых мужиков из служб гумподдержки. Поневоле будешь искать положительные примеры в прошлом...
- У тебя есть тень, - вдруг заявила девочка. - Значит, ты не облик. Хотя, если ты прицельный облик, который вижу только я... Тогда ты можешь быть очень высокого качества.
Она покрутила головой, глядя на Вэри то одним уголком глаза, то другим. Потом быстро-быстро поморгала. Потом свела глаза к носу.
- Нет, не облик.
- Нет, - покачала головой Вэри.
- Но зато у тебя один глаз кривее другого, - заметила девочка. - У моей куклы так было, когда я ее в камин бросила, а потом быстро вынула.
"Ничего себе сравненьице!" Вэри поймала свое полупрозрачное отражение в стекле киба. Отражение подмигнуло в ответ.
"Хотя старушке Ванде это понравилось бы. Уж она-то не упускала случая напомнить, что больше половины девочек-фей, включая ее саму - восстановленные самоубийцы. Отсюда, мол, и особая чувствительность нашей психики, пережившей такой облом: мозг уже принял решение о смерти, но искин не позволил..."
Пока черноволосая незнакомка раздумывала, как ответить, девочка выхватила из-под ног свою помятую куклу.
- Дона, ну-ка скань ее! И скажи, человек она или неорг.
- Человек, женщина. - отозвалась кукла. - Прямой опасности нет, но хорошие девочки не заговаривают с незнакомыми...
- Не умничай, а то опять в ванну брошу, - перебила зеленоволосая. - Скажи лучше, почему у ней камера между глаз?
- Это не камера, это драгоценный камень. Украшение. Ее персональный искин находится в гребне на затылке. Класс "каф-спец", используется для дизайна хореограффити.
- Что такое хореограффити?
В глазах куклы включился проектор, и над креслом повисла объемная картинка: девочка в балетной пачке. Девочка сделала танцевальное "па" - траектории движений рук и ног остались в воздухе разноцветными лентами.
Следующий ролик: несколько девочек постарше в крепких трусиках и лифчиках из кружевного кевлара, летают в невесомости. Курсы космобола. Сложные синхронизированные движения всей группы рисуют в воздухе розу из красных кругов и зеленых спиралей.
Картинка опять сменилась: девушка в красном призывно улыбается мужчине, идущему навстречу. Мужчина протягивает руку...
Проектор погас.
- Это тебе еще рано знать, дорогая, - заявила утиная голова.
"Хороший фильтр, - мысленно согласилась Вэри. - Боевые разделы Камасутры в таком возрасте все равно не запоминаются. Или, что еще хуже, запоминаются неправильно, так что потом клиентам нелегко собирать выбитые зубы сломанными руками."
- Вот так всегда, на самом интересном! - Девочка пару раз стукнула утиной головой куклы о подлокотник кресла, но продолжения справки о хореограффити так и не последовало. Ада бросила куклу и вновь обратилась к Вэри:
- Так ты не неорг?
Уловить в ее голосе разочарование было нетрудно.
- Я умею дурить сканеры, - заговорщицким шепотом произнесла Вэри. "Драный креп, в кои-то веки сказала правду!", - добавила она про себя. Но маленькая зеленоволосая нравилась ей все больше, и останавливать игру не хотелось.
- Ты ваянг? - восхищенно шепнула девочка.
- А откуда ты знаешь о ваянгах?
- Подслушала, когда к папе гости приходили. - Девочка нагнулась поближе к собеседнице. - Они говорили, ваянги вроде роботов, только очень похожи на людей. И еще они могут менять форму.
Маленькая рука змейкой проскользнула за спинку кресла и вцепилась в пальцы Вэри.
- Ты довольно холодная, - заметила девочка. - Может, ты и вправду ваянг...
Вэри еле сдержала смех. Все-таки любую Лицевую можно пропороть, когда слышишь, как ее повторяют дети. У взрослых это еще как-то серьезно получается, весомо. Но когда говорит ребенок, сразу видно, где шито белыми нитками. Никто в здравом уме не будет развивать человекообразных роботов, когда вокруг столько роботообразных людей.
- Только я не очень верю в этих роборотней, - задумчиво произнесла девочка, словно отвечая на ее мысли. - Зачем делать робота, похожего на человека? И это наверное очень тяжело.
- Зато с его помощью можно других людей обманывать, - осторожно предложила Вэри.
- А обманывать можно и проще! - заявила зеленоволосая. - Можно сделать... ну, как это... чтобы сразу в голове. Тогда и тень можно сделать, и чтобы потрогать можно было, и температуру. Только это все будет понарошку, как будто смотришь дремль. Или как будто заболела, и у тебя в голове сидят такие крохотные вирусы, которые изменяют все картинки. Тогда ваянгу и не надо быть похожим на человека. Надо просто носить с собой эти вирусы.
Теперь настал черед Вэри распахнуть глаза пошире. Ребенок не только пропорол Лицевую, но уже собирался расковырять и Подкладку "Дела о волкотах".
- Ты сама это придумала, про ваянгов?
- Сама. Ну... я еще немножко почитала волшебный календарь. Там был стишок про большую тень от малюсенькой мухи. А потом сразу история про вирусы.
"Вот и говори после этого, что волшебные календари не опасны!". Пять лет назад модельерша-лингвистка из Тарту-2 пришла к выводу, что эти маленькие электронные подборки текстов и рисунков могут сбивать прошивки Артели, выводя сознание читателей на анти-модельные ассоциации. Ретивая модельерша даже набросала выкройку для запрета. В качестве Лицевой шилась борьба с шарлатанством, в качестве Подкладки - использование календарей террористами для передачи друг другу секретных сообщений. Однако более точный обсчет показал, что риск завышен: календари действуют так сильно лишь на очень маленькую группу людей.
Стало быть, дело в ребенке. Вэри внимательно оглядела сидящих впереди родителей.
Отец - статный, светловолосый, в простом шерстяном пиджаке. Скорее всего, русский. Судя по одежке, военный или даже космонавт. Издалека этот костюм можно принять за новомодный японский "статик". В Токио-5 многие ходят в таких пиджачках, имитирующих "снег" на экране старинного телевизора со сбитой настройкой. Но сейчас видно, что крапинки на пиджаке папаши совершенно неподвижны. И даже пуговицы настоящие. Такая архаика популярна среди людей, вынужденных проводить долгое время в скафандрах и экзотах. Оно и понятно: когда в тебя постоянно впиваются сенсоры, а к копчику на целый год подключен хвостовой манипулятор - поневоле возненавидишь любую умную одежду.
Зато супруга-китаянка берет одеждой за двоих: навороченное голоплатье, меняющее форму и цвет каждые пять минут. Тут профессию легче всего определить по рукам - время от времени они как бы сами собой проделывают странные движения, словно касаются несуществующих предметов.
У Вэри когда-то была похожая привычка - рисовать всякие загогулины во время разговоров. Однако появление искина-хореографа сделало эту игру незаметной для окружающих. И даже направило ее в более практичное русло. Прилетаешь на дело в какой-нибудь Иран-3, а там вдруг запретили все виды танцев, кроме "танца с саблями". А местные девочки-феи ничего такого не могут, нет у них такой нейрограммы. Сидят, бедные, все в слезах и порезах. Приходится для них, дурочек, редактировать все арабески вручную. И на себе показывать, чтобы не боялись...
У мамаши-китаянки движения немного иные. Да и делает она их, похоже, неосознанно. Крутит руками на автомате, словно в психодраме под глюком. Ну ясно, трансактриска из второсортного лепта. Вся жизнь - репетиция.
И не очень здоровая трансактриска. Издали все не разглядишь, но контур нижней челюсти виден хорошо. "Дело Неандертальца". Этой дамочке нельзя иметь детей.
Но вот же оно, дите. Милое личико с явными чертами матери - но без ее наследственной печати ретровируса. Выходит, родители произвели очень сильную генетическую коррекцию.
А это куда сложней, чем цвет глаз или форму ушей заказать. Лет двадцать назад - другое дело. В то время Демрон, отдел демографического регулирования, только тем и занимался, что распарывал и перешивал свои корявые заплаты. Токсичная бумага для сигарет, контрацептические добавки в гуманитарную помощь, побочные эффекты лекарств от импотенции, искусственные хламидиозные пандемии, пропаганда виртуального секса, переход на летнее время...
Сбои, возникавшие от таких грубых методов, Марта в шутку называла "плавающими эрогенными зонами". По ее словам, именно так в истории "плавали" места, которые оголял женский костюм. Не успевали войти в моду открытые плечи и длинные платья, как женщины тут же начинали тянуть ткань в другую сторону, открывая ноги мини-юбками и закрывая шею воротниками.
Так и с демографией. В какой-нибудь Канаде запрещают искусственное оплодотворение, но не запрещают экспорт эмбрионов - и через несколько лет где-нибудь в Пакистане все роддома полны белокожими и голубоглазыми младенцами. Опять дыра.
Вот и эта русско-китайская парочка - очередная погоня за "поплывшей эрогенной зоной". В конце прошлого века у русских был перебор женщин, а в Китае - мужчин. Через тридцать лет, благодаря криворуким модельерам из Демрона, все перекосило в обратную сторону. Теперь Артели пришлось компенсировать переизбыток русских богатырей китайскими красавицами, которых тоже стало многовато на их родных континентах.
Правда, к тому времени всеобщая искинизация упростила работу. Плюс добрели и брачные агентства, плюс множество сект, специализирующихся на семейных проблемах. Шансов для случайного брака у этой парочки не было практически никаких. Хотя сами они всю жизнь будут верить, что их свела судьба, а не фея-белошвейка из Демрона.
Но то, что они завели здорового ребенка, имея такую наследственность... Явная работа Джинов. И не здесь, а только в Пекине-2, где дело этой секты по-прежнему стоит среди "хорошо рвущихся". Каких только чужих преступлений не шили тамошним Джинам! И бесчеловечные опыты тхагов, и эмбриональную контрабанду раэлитов, и банальное уличное вымогательство на основе генетического шпионажа... Успешнее всего на них натравливали "ультразеленых", помешанных на защите "братьев наших меньших" от людей. И выкройка-то была надежная: опыты Джинов по межвидовому переносу генов очень мешали экологам разобраться, кого же теперь защищать - мышей с человеческими ушами или людей с мышиными мозгами.
Однако в Пекине-2, новокитайском "городе мечты", все эти заплатки рвались на каждый "детский сезон". Самую удивительную дыру два года назад подогрела пресса: неудачный заголовок "Работница тракторного завода Лудзян родила шестерню" каким-то образом просочился через все фильтры журискинов в открытую печать и вызвал очень противоречивую реакцию среди малообразованных слоев населения.
Хотя дело, конечно, не в прессе. Слишком велик соблазн родить ребенка с подправленными генами. Особенно если живешь на континенте, где постоянно долбят: "Здесь ты можешь сделать все, что запрещали в Старом Китае".
И за примером далеко ходить не надо: сидит напротив. Здоровый вундеркинд, дитя потенциальной шизофренички - или как там их сейчас называют, с учетом новой Подкладки этого дела? Ох, что за дырявый денек...
- Так ты заберешь меня к неоргам на кладбище? - напомнила девочка.
- Но зачем тебе?
- А чтоб они меня не учили. Там хорошие искины, с ними можно просто поболтать.
- Твоя гувернантка и так не особенно старается. - Вэри указала на куклу с утиной головой.
- Старается, старается! Каждый вечер норовит рассказать какую-нибудь дурацкую сказку! Можно подумать, я сама не умею!
- А ты умеешь? - улыбнулась Вэри. Очень уж комичная картинка, должно быть: искин-воспитатель, из последних сил загружая наротерапевтическую программу, стремится подшить ребенку правильную систему ценностей... а тот перехватывает инициативу и начинает учить искина.
- Да запросто! - Девочка с волосами цвета васаби склонила голову набок. - Вот слушай. На одном далеком континенте все певицы пели на публике только один раз в жизни. И сразу умирали потом. А до этого они все время сидели дома и репетировали. И была среди них одна молодая певица, у которой был самый лучший голос. И энку ей купили хорошую. Вот она репетировала-репетировала, репетировала-репетировала с этой энкой... А потом вышла, да как запоет! Все обрадовались и говорят: "Теперь мы верим, что ты лучше всех!" А она говорит: "Да ладно, ерунда". И тут же умерла. Нет, сначала она мороженое съела. А потом точно умерла.
- И все? - спросила Вэри, подождав с минутку. Ничего себе сказочка! Видимо, искин обнаружил у своей маленькой хозяйки хорошие вокальные данные. И пытался их развить. Малышка в ответ сочинила мрачноватую пародию на собственную мамашу-трансактрису.
Этой зеленоволосой хулиганке явно нужен более серьезный наротерапевт. Иначе лет через десять... Страшно даже представить, что будет, если не залатать такую прореху вовремя.
- Да, это вся сказка! - подтвердила маленькая Ада. - У меня еще есть, но эта самая лучшая. Она короткая, и в ней все ведут себя. Даже не знаю, почему она так расстраивает Дону. - Девочка пнула утиноголовую куклу. - Вот если бы меня забрали какие-нибудь дикие неорги, они бы наверняка...
- Ада, не мешай людям! - перебил ледяной голос с переднего сиденья.
Кресло с матерью-китаянкой резко развернулось. Одежный облик принял вид глухого черного платья с оранжевой каймой по вороту и подолу. Сцепленные в замок кисти, сжатые колени... "Тоже мне, монашка нашлась". Вэри чуть отодвинулась.
- А и я не мешаю, - невинно захлопала глазами девочка. - Мне тетя сказку рассказывает!
- Вы детский наротерапевт?
В первый миг Вэри даже не поняла, что мамаша обращается к ней. Интонация китаянки ничуть не изменилась, в ней была та же строгость, с какой отчитывают детей.
- Да, я могу работать с детьми. - Из-за неприятного тона вопроса Вэри автоматически встала на сторону ребенка.
- У вас есть лицензия? - Китаянка развернула руками невидимый свиток.
"Зачем тебе, дуре, лицензированный наротерапевт? Через неделю примут новый закон и все текущие лицензии будут отозваны!", - мысленно ответила Вэри. Нет, конечно она не скажет этого вслух. Даже если Артель определяет будущее подобных идиоток, никто не обязан докладывать об этом самим идиоткам.
- У меня диплом по смежной специальности, с правом частной практики.
- Что ж, давайте послушаем. Милый, ты кажется говорил, что нашей Адочке нужен воспитатель-человек? Представь, здесь нашлась одна... кандидатка.
Вэри широко улыбнулась. Простенький трюк - собеседник думает, что ты с ним согласна, а ты всего лишь набираешь воздуху, чтобы достойно ответить. В том духе, что иногда воспитатель нужен не детям, а их закомплексованным родителям. Причем в данном случае наротерапевт бесполезен, лучше сразу заказать пару крепких нейрохирургов.
Но не успела она и рта раскрыть, как развернулось второе кресло - нехотя, с достоинством. Однако киб, поддерживающий персональный микроклимат для каждого пассажира, все равно не успел так быстро перестроиться. Вэри обдало прохладой, капля пота между лопаток стала ледяной и невыносимо щекотной.
Да и от вида мужчины грубить его жене расхотелось.
Умные, но очень усталые глаза под соломенными бровями. Волевой рот, но сейчас - с опущенными уголками. Искин, отделанный под старинную карманную Библию. Не исключено, что настоящий Архангел-телохранитель, замаскированный под банальный новостник "тет-инфо". Вэри решила, что просканирует эту игрушку попозже. Не очень прилично вот так сразу наводить на человека веер. Умным глазам военного это не понравится.
- Нам можно послушать? - осведомился мужчина.
Вэри выдержала паузу. Собеседник, как бы вспомнив особый пункт устава, сконструировал из своих крупных губ подобие вежливой улыбки.
Ну точно, космонавт. От всего они там отвыкают, бедненькие. Даже когда на Земле собираются выпить пива, называют это "пропустим пару мячей". Или "пару свечей", если водку. А уж про секс-то и говорить нечего: в невесомости это можно делать только втроем! Либо надо использовать робота, чтобы крепко придерживал парочку - иначе они разлетаются по всему кораблю. Из-за этого у них потом возникают очень смешные привычки...
- Давайте-давайте, милочка, не стесняйтесь! - вякнула трансактриска с таким жестом, словно подталкивала Вэри невидимой пикой.
Да что же это за день такой! Называется, выехала проконтролировать третьеразрядную штопку... Сначала - две странные дыры в выкройках лже-доктора и ограбленного дремастера. Потом ребенок с деструктивными способностями анти-модельера. А теперь еще парочка озабоченных родителей, которые возомнили, что она набивается к ним в гувернантки. Будто ей больше негде бисер метать. Да она даже самую бездарную из своих белошвеек никогда не отправила бы на такую банальную кройку! Шли бы в местный добрель и наняли феечку-первогодку.
- Мы вам, наверное, мешаем? - Отец девочки приоткрыл свою псевдо-Библию, как бы давая понять, что лично он с гораздо большим интересом почитал бы свежие новости. И опять, словно рассеянный артист, с опозданием растянул губы в искусственной улыбке.
- Нет, нисколько. - Вэри качнула головой. - Но для работы в вашем присутствии мне придется немного подправить сюжетную формулу. Буквально десять секунд.
"Что я плету? Опять потянуло на флирт вживую?!"
Но космонавт с соломенными волосами уже отложил Библию и приготовился слушать. Отказываться поздно. Надела наперстки - доставай иголки.
Ладно, все равно уже нет смысла вылезать из киба - через несколько минут он прибудет на кладбище. Так и быть, бросим пару стежков на радость несчастным родителям.
Вэри открыла редактор, и на сетчатке вспыхнули два участка Ткани, которые она просматривала в прошлый раз. Две дыры в обрывках цветных нитей. Два совершенно несуразных дела.
Лже-доктор, прибывший в клинику Лучано в каком-то нездоровом состоянии. Как глупо - больной врач, летящий с кладбища.
Да и второй, ограбленный, не лучше. Сочиняет сценарии модных дремлей, в которых герои-супермены с честью выходят из любых переделок. А сам позволил снять с себя макинтош прямо в центре города! Нет, ну правда, что могут эти людишки без своих Ангелов?
Впрочем, ты не лучше. Сразу бросилась искать выкройку этой семейки, чтобы узнать, чего там надо поправить. Это же так легко - подключиться к Ткани, к ее спасительному инфо-полю, которое даст тебе силу. Ткань знает все. Тысячи искинов-ткачей снимают мерки и заготавливают сырье. Тысячи модельеров чертят выкройки по лекалам человеческих страстей. Тысячи фей работают на местах, воплощая готовые модели в жизнь. А тебе, Золушка, остается лишь подправить, подштопать.
Но ведь ты - не какой-то там обыватель, который шагу не может ступить без искина! У Золушек тоже есть профессиональная гордость.
Вэри закрыла Третий Глаз, так и не добравшись до нужной выкройки. В конце концов, она сейчас не на работе. Так что формально никто не сможет ее обвинить...
- Я начала рассказывать вашей дочке сказку про одну из достопримечательностей нашего города. Про Два Камня, стоящие на набережной там, где начинается Розовый Бульвар.
Она посмотрела на зеленоволосую девчушку. Та энергично закивала. Дети - прирожденные конспираторы.
- Согласно официальным документам, Два Камня возникли в результате аварии. Транспортный корабль сбился с курса и врезался в новый континент. Поговаривали, что это было подстроено цыганскими террористами, взломавшими навигационный спутник...
Китаянка хмыкнула. Вэри улыбнулась в ответ.
С моделью мамаши все ясно. Висящая на шее мужа смазливая истеричка во власти какой-нибудь банальной псидемии. В добреле такие прошивки называют "лечение заговорами". У артистов и путешественников самое популярное - заговоры пиратов-технокочевников. Только они нарушают авторское право, только они мешают работе транспорта и творят все прочие безобразия. Изнанка такой модели - собственные неприятные качества, которые хотелось бы изжить. Оттого она и приписывает их "врагам". Стало быть, за напускной строгостью - тяга к хаосу, к смене мест и мужчин, вечное желание перепрятаться, раствориться.
- ...Только что выращенная материковая плита была еще мягкой. Поэтому столкновение корабля с небольшим декоративным мысом привело к деформации мыса. Часть коралла поднялась над водой в виде пары скал. Кстати, за этот промах капитана корабля подвергли стиранию персонального Ангела...
- Ангел - это училка, как у меня? - перебила девочка, схватив утиноголовую куклу за шею и подняв ее в воздух. - Подумаешь, стерли!
В скучающих глазах папаши мелькнул интерес. Вэри захотелось показать ему язык.
- Да, почти такой же личный искин, как у тебя, милая. Только помощнее. У взрослых Ангел накапливает много важной персональной информации, включая все документы, дипломы, лицензии, и даже историю болезней. Это позволяет человеку быстро находить с помощью Ангела и работу, и вообще место в жизни. Стирание Ангела, коммуникационная депривация, делает жизнь очень тяжелой. Проще говоря, наказанный капитан после стирания Ангела мог работать лишь простым матросом.
Она проследила, как сменилось выражение на лице космонавта. Быстро, словно тень пролетела - и снова механическая улыбка. Да, с папашей посложнее будет. Его обычной байкой про заговорщиков не возьмешь: у военных на этот счет хорошие блоки. Тут нужна настоящая Прошивка, с применением спецсредств. Хотя...
Может статься, что найти у него болевую точку даже проще, чем у его женушки. Сильная фобия, искусственно всаженный "внутренний крючок" - именно он и гонит таких людей упорядочивать мир.
Помнится, Марта жутко ругала этот метод создания героев. Хотя и признавала, что иначе теперь никак. Это раньше мужчин постоянно окружали опасности - "внешние крючки", требующие развивать выносливость и реакцию, биться с чужаками, осваивать новые территории. А при нынешней цивилизованной жизни кого заставишь лететь неизвестно зачем в космос? Вот и приходится создавать и поддерживать "внутренний крючок" у некоторых перспективных личностей.
И связаны эти фобии, как правило, с очень конкретными ощущениями. Незаметное движение веером - и пышущему здоровьем герою вдруг становится жарковато. Или появляется еле слышный мышиный писк в ушах...
Только для этого надо опять подключиться к Ткани. Она и персональный дискомфорт подберет, и Архангела блокирует.
Но тебе принципиально захотелось рукоделья. Так забудь про Ткань, шпилька. Раз уж начала импровизировать, то, как говорится, доведи свой оргазм до нефритовой ручки самостоятельно.
И на мимике не зацикливайся: не с одним человеком работаешь. Лучше сразу настроиться по дыханию. Когда люди долго живут вместе, их на этом синхронизировать даже легче, чем детей.
Вэри небрежно развернула веер. И медленно обмахиваясь, продолжала рассказ:
- ...Но эту версию появления Двух Камней придумали взрослые. А они, как известно, ничего не понимают в жизни. Я расскажу тебе, Ада, другую историю.
Она подмигнула зеленоволосой малышке. Та подмигнула в ответ, сначала одним глазом, потом другим. Это чуть не сбило Вэри с ритма. "Уж не ошиблась ли я с ее ключами доступа? Может, она все-таки левша? Нет, лучше и вправду через дыхание входить".
Она прикрыла глаза и сосредоточилась. Веер стал порхать более ритмично.
- "Давным-давно, хотя в общем, почти в наше время, жил на свете один старик безо всякой старухи. Жил он, как водится, у самого синего моря, и в море ловил себе рыбу. Была у этого старика одна лишь удочка из бамбука, с худою шелковой леской. И на самом конце этой лески жила маленькая и блестящая, но довольно-таки тяжеленькая Мормышка. А еще на леске, ближе к ее середине, жил небольшой и ужасно грязный, но довольно-таки плавучий Поплавок..."
- Он был пират, этот старик! - радостно перебила девочка. - Дона рассказывала мне про пиратов и их снасти!
- Тебе же сказали, это было давно, - одернула дочку мамаша. - В те времена люди еще не знали, что частная ловля рыбы нарушает права рыболовецких компаний.
- Может, мы не будем перебивать и дослушаем до конца? - предложил отец.
Вэри одарила его благодарной улыбкой. Веер снова вспорхнул, открывая картинку - домик у моря.
- "...Рыба у старика ловилась неважно. Да и снасти его были с характером. Маленькую Мормышку все время тянуло вниз - не хотелось ей болтаться на леске! Однако внизу было темное и пустынное дно, и блестящей Мормышке оно не особенно нравилось.
"Но быть может, - рассуждала Мормышка, - если я закрою глаза, оторвусь от лески и упаду на дно, то превращусь в тихую мидию и заживу спокойно и счастливо."
И она закрывала глаза, и отрывалась. Конечно, она была очень вежливой, и поэтому делала вид, что оторвалась не сама, а зацепилась за камень.
Приземлившись на дно, Мормышка и вправду чувствовала себя легко и приятно. Но недолго. Открывая свои огромные глазки, она убеждалась, что не превратилась в спокойную мидию, а осталась все той же Мормышкой, кругленькой и блестящей. И подводные течения моря таскали ее по темному дну, били об острые камни, но в конце концов выносили на берег - где и находил ее старый рыбак во время отлива. И снова вешал на леску.
Не любил быть привязанным и Поплавок. Всякий раз, когда он погружался в воду, его с силой выталкивало наверх. А вверху было небо, холодное и пустое, и Поплавку оно не особенно нравилось.
"Но быть может, - рассуждал Поплавок, - если я закрою глаза и оторвусь от лески, волны смогут добросить меня до неба. А на небе я сделаюсь легким беленьким мотыльком и заживу весело и счастливо".
И он закрывал глаза, и отрывался. Конечно, он был очень смелым, и поэтому делал вид, что не сам сбежал, а его оторвала волна. И когда волна подбрасывала его в небо, ему становилось так легко и приятно, словно он и вправду сделался мотыльком. Но потом глаза его открывались, и оказывалось, что он так и остался грязным маленьким Поплавком. И волны гоняли его по заливу, мешали с разным плавучим мусором, но в конце концов выносили на берег - где и находил его старый рыбак во время отлива. И снова прилаживал на свою удочку.
Ох и намучился этот старик с Поплавком и Мормышкой! Когда он привязывал их слишком близко друг к другу, они тянули непрочную леску в разные стороны, и конечно, рвали ее. Если же кусок лески между ними был слишком длинным, снасть цеплялась за водоросли и тоже рвалась.
Иногда бывало и так, что бродившие по дну голодные крабы принимали Мормышку за мидию и откусывали ее клешнями. А в небе над морем летали голодные чайки, они то и дело хватали клювами Поплавок, думая, что он - мотылек, свалившийся в воду.
Но старик, что жил безо всякой старухи, всегда терпеливо дожидался Поплавка и Мормышку на своем берегу. Может быть, потому, что был он бедным, и не было у него других Поплавков и Мормышек. Или, может быть, потому, что был он мудрым, и знал, что едва ли они сгодятся на что-то другое - а значит, все равно вернутся к нему.
И еще случались редкие дни, когда погода была подходящей, не было ни крабов на дне, ни чаек над морем, а обитатели удочки - Поплавок и Мормышка - вели себя хорошо и не вредничали. И хотя даже в эти дни старику удавалось поймать лишь несколько рыбок, он бывал тогда очень счастлив. Он сажал этих рыбок в свое жестяное ведро, и они при свете морского заката выглядели совсем как золотые. А потом старик сматывал леску и шел домой, насвистывая свою любимую песенку.
Если вы бывали когда-нибудь у самого синего моря, вы наверняка эту песенку слышали. Ведь ее до сих пор поет ветер, пролетающий между Двух Камней. Наверно, поэтому один из них зовут Поплавком, а другой - Мормышкой".
# # # #
Все вокруг замерло. Киб стоял у входа на кладбище, однако из машины никто не выходил. Заслушались не только родители Ады, но и все остальные в салоне.М-да, вот тебе и рукоделие... Особенно концовка, поразившая саму Вэри не меньше остальных. Ведь она собиралась развить совершенно другую тему! Предостеречь эту парочку насчет генетически-улучшенных детей, которые не всегда оказываются лучше. И на том, как говорится, скрестить булавки.
Но музыка, зазвучавшая у нее внутри где-то на середине рассказа... Ну конечно, та самая энка, которую она так успешно вычистила из памяти мэрского модельера! Мелодия, которую решено было придержать для более серьезной массовой прошивки, теперь крутилась в собственной голове Вэри, словно пытаясь восстановить справедливость и вырваться на свободу. И это ей почти удалось - энка каким-то образом влезла в повествование, незаметно свернула ход сказки в сторону музыкальной темы... Еще немного, и Вэри пропела бы ее вслух, испортив все дело!
Вэри оглядела "пациентов". Мужчина, как и предполагалось, отделался лишь мрачной задумчивостью. Зато его жену прошило основательно. Китаянка сидела неподвижно, глядя в пространство темными остекленевшими глазами и даже не замечая, как из них течет. Казалось, ее только что вынули из сломанной криогенной камеры и сейчас у нее отвалится голова.
- Нормальная сказка! - Звонкий детский голос разбил тишину. Все пассажиры, словно застеснявшись, разом начали застегиваться и собирать вещи. Вэри тоже полезла под кресло в поисках гэта, которые сняла сразу после взлета киба.
- Только в этой сказке никто не умер, - продолжала зеленоволосая девочка. - Но это можно подправить!
- Да помолчишь ты когда-нибудь! - Пришедшая в себя мамаша громко всхлипнула. Потом вскочила, схватила дочь за руку и бросилась вон из киба.
"Перебор, - вздохнула Вэри. - Влажная обработка не планировалась... А это еще что?"
Сосед слева, полузадушенный галстуком старичок-политик, протягивал ей деревянную визитку с тонкой ажурной резьбой по краям.
- Моей правнучке нужен хороший наротерапевт. Дайте знать, какое у вас расписание.
- Но я не практикую! - запротестовала Вэри.
Однако розовощекий геронт в строгом костюме уже вылез из машины и бодро зашагал к воротам "Эдема". Даже его спина излучала уверенность в том, что он только что решил проблему воспитания молодежи, отведя на это ровно столько времени, сколько нужно.
Следом начали выгружаться ушастые братья-японцы. Они достали из-под сиденья какой-то агрегат, напоминающий одновременно гроб и мини-пианино, и теперь с величайшей осторожностью выпихивали его из киба.
- У вас интересное имя. - Усталые глаза космонавта следили за Вэри из-под соломенных бровей. Отец девочки не спешил выходить из киба. Зато уже успел открыть свою Библию и что-то там найти.
- Имя как имя, - пожала плечами Вэри, зашнуровывая гэта. - Неужели вы не нашли в моем досье ничего более интересного?
- Извините, мне пришлось... - Он комично наморщил лоб. - Все-таки не каждый день гувернантку нанимаешь. Мой, как вы точно выразились, Ангел... В космосе он работает в режиме электронного исповедника - лишние сеансы связи нам запрещены, вот и приходится с этой штукой разговаривать. И хотя на Земле в нем включаются и другие опции, мне иногда кажется, что святоша в нем понемногу захватывает память.
Он постучал пальцем по корешку искина в виде книги.
"Большому кораблю - большой иллюминатор, - мысленно съязвила Вэри. - Еще бы тебя отпустили шляться в космосе без надзора."
- В частности, он всегда снабжает результаты поиска притчами, - продолжал отец Ады. - Обычно они скучноваты, но что делать. Служебная техника, приходится читать. Когда я вас сканировал, то вместе с вашим личным досье получил историю про какую-то Святую Варвару. Представляете, родной отец убил девушку за то, что она сделала в бане три окна - а не два, как положено. Никак не могу понять, в чем мораль этой басни с лишним окном. Может, это намек на ваш дефект зрения? Или на излишнюю открытость тела в вашей профессии? Извините, что мой искин так глубоко копает. Но вы ведь не только преподаватель кинестетики. Вы настоящая "тайфу", фея высшего класса.
- Всего лишь управляющая добрелем. - Вэри направила на мужчину веер и сняла мерки: знакомиться так знакомиться. - А на руководящей работе голое тело используется редко. Что же до вашей притчи о Варваре... В ней говорится лишь о том, что мужчины не понимают многих вещей, которые понимают женщины.
- Неужели вы знаете что-то такое, чего не знаем мы? - улыбнулся космонавт.
"Рассказала бы я тебе, какие чудеса ты видел на спутнике Юпитера до того, как в твоих мозгах прачечную устроили! Только незачем тебе знать, что у меня перед глазами все твои изнаночные швы. Придется отделаться намеками. Прямо как Марта когда-то..."
Она поглядела за окно киба. У ворот "Эдема" китаянка-трансактриса отчитывала дочку, взмахивая рукой с невидимой плеткой.
- В средневековом Китае мужчины не разрешали женщинам обучаться грамоте, - медленно начала Вэри, передразнивая лекционную интонацию своей наставницы. - Поэтому женщинам приходилось искать альтернативные развлечения. В десятом веке наложницы из гарема императора Му Цуня придумали особую игру с картинками. Вскоре она сделалась столь популярной, что император запретил ее специальным указом. Так появились карточные игры. А в пятнадцатом веке в китайской провинции Хунань возник секретный женский язык Нюйшу. Жены нескольких вельмож создали собственную систему иероглифов на основе элементов вышивки. Матери втайне передавали язык дочерям на протяжении половины тысячелетия, маскируя записи под видом орнаментов на ткани. Мужчины узнали об этом только в конце двадцатого века. Достаточно?
- Да. Я вижу, вы можете преподавать даже историю. Это хорошо.... - Русский задумчиво пошевелил бровями. Потом, словно вспомнив о цели своего путешествия, резко поднялся и запахнул пиджак.
- О, история - мой любимый предмет! - соврала Вэри и тоже встала.
Они вылезли из киба последними. На улице светало, но желтые фонари на ограде кладбища еще горели, словно не желая отпускать ночь.
- Мы подумаем над вашей кандидатурой.
Космонавт коротко поклонился, и получив от Вэри ответный "рицу-ирей", отошел к жене с ребенком. Мать и отец взяли дочку за руки и двинулись вперед по главной аллее кладбища. Девочка подпрыгивала и пританцовывала, повисая на руках родителей. Вэри продолжала смотреть им вслед, ожидая последней реакции.
Вот и она: девочка с волосами цвета васаби выскользнула из качели родительских рук, обернулась и помахала - сначала левой рукой, потом правой. Спины родителей напряглись, но никто из них не оглянулся.
Вэри спрятала веер, стряхнула с рукава невидимую пылинку. Роль, которую она только что сыграла, была даже в чем-то приятна. Но продолжения спектакля не будет. И речи быть не может о том, чтобы работать наставницей этой маленькой бандитки. Тут и Ткань вызывать ни к чему - и класс, и причина дыры понятны. Слишком слабый искин-гувернер для такой активной малышки. Замена искина на воспитателя-человека скорее всего приведет к тому, что дыра не только расширится, но и останется незамеченной на долгое время.
Но пока прореха еще мала, эдакая микроскопическая черная бабочка на огромном цветастом ковре. И заштопать ее - как два стежка бросить. Послать имагу какой-нибудь фее по месту жительства, чтобы подшила родителям идею покупки нового искин-гувернера. Более четкая ролевая модель, интенсивный курс гипнопедии...
Само собой, под его капюшоном девочка вырастет не такой смышленой. Что бы там ни придумывали наложницы императоров, а история массового образования никогда не блистала разнообразием. Церковные школы средневековья, элитные колледжи прошлого века, современные персональные искин-гувернеры - главная выкройка у всех одна и та же. Сделать человека послушным членом стада. А развитие его собственных способностей - это уж как нитка ляжет...
Так работает и вся Ткань. Все внимательнее отслеживает человеческие пристрастия, все точнее подгоняет выкройки, все аккуратнее подшивает каждого на свое место. Где человек, а где его шаблон - уже и не различишь.
А ведь когда-то ты верила, что на основе Ткани Артель может предсказывать будущее. Какая чушь! Предсказывает она лишь то, что сама навязала миру. Как комбинезон "э-ротик", который создает многочасовые сценарии виртуальных оргий. Будущее того, кто в это играет, вполне предсказуемо, пока клиент следует заданному повествованию. Ну а когда он отбросит хаптики, его вместе с его искином отправят в одно из таких мест, куда ты только что приехала. Тут вообще все просто. Бывают, конечно, мелкие сбои, но в целом кладбище - идеальная выкройка. Лучший способ предсказать будущее - растянуть прошлое до бесконечности.
Но что толку об этом знать, если даже твоя неприязнь к Ткани работает на нее? Не успела ты усомниться в расчетах Артели во время экзамена, как тебе нашли подходящее дело - сомневаться, отыскивать слабину, проверять Ткань на прочность.
И что толку в твоих видениях, если ты используешь их лишь как примету слабого шва, и опять помогаешь Артели затянуть разноцветными нитями то, что на самом деле показывала тебе "живая картинка". То невыразимое, что объединяет морозный узор на стекле и лист пальмы, нейрон под микроскопом и снимок реки из космоса... То, что время от времени прорывается в Ткани. То, чего не могут распознать искины - и потому используют тебя, чтобы от этого избавиться.
Вэри бросила взгляд в глубину "Эдема". Родители с девочкой все еще шли по центральной аллее. Остановились, что-то обсуждая. Потом свернули на боковую дорожку и скрылись за деревьями.
Эх, насколько проще детям! Никаких глобальных заморочек. Вон как эта мелкая: надоел искин-гувернер - накрыла папиной ряс-палаткой.
Но с другой стороны, далеко ли ты отошла от этой детской модели, шпилька? Разве что упростила ее еще больше, пессимизма добавила. Так удобно считать Ткань паразитом, да нудеть про засилье искинов... Дежа-вуайеризм, как сказала бы Марта. Желание видеть лишь то, что уже было. Разве не может быть других вариантов?
Допустим, человек находит какое-то неизвестное существо. Как будто разумное. Но он не уверен. Да и разумность все по-разному понимают. Для начала лучше выяснить главное: опасно ли это существо, или наоборот, может быть полезным? А человек наш, как назло, вышел в лес без всякого оборудования. Или просто странствует без лишнего барахла. Или - чего уж скромничать! - маленькая девочка заблудилась в парке. И она начинает знакомство с простой игры на основе подручных предметов. Накрывает неведомого жучка платочком. Будет ли он вырываться? Или уснет, считая, что наступила ночь? Или вдруг... сошьет из ее платка собственное платье? Это был бы красивый ответ!
Так может, и Ткань - не всеобщее благо, как верят юные феи, и не всеобщая ловушка, как кажется иногда тебе - а всего лишь тест? Причем тест, в котором нету заранее выученных ответов. Испытание Неизвестностью.
"Ну я и наплела...". Вэри невольно поглядела на небо.
И все же что-то в этом есть. Даже если на деле оно совсем по-другому. Но само это чувство, полная смена выкройки... Удивительное ощущение, которого она всегда побаивалась и всегда желала. Словно долго работаешь в комбинезоне "э-ротик", почти сливаешься с его виртуальным миром, а однажды случайно наденешь хаптик с левой руки на правую - и весь мир переворачивается. Потом, конечно, привыкнешь снова. Но в самый момент сбоя точно дверца какая-то приоткрывается.
И сегодня она не спешит захлопнуться, осознала Вэри. Этот приступ неверия не похож на прошлые. Она опять усомнилась в своей модели мира - но ничего не хочет взамен! Готовность к Неизвестному - ни плюса, ни минуса, ни нытья, ни смеха. Не имеющему модели - не в чем сомневаться. Ему остается только смотреть и...
В висках кольнуло.
Нет, знакомая боль не сдавила голову, как бывало раньше, а осталась легким покалыванием, словно к вискам приложили снег. "Живая картинка" наплыла так естественно, будто прохладный ветер встряхнул и расправил полупрозрачное кимоно реальности. Через секунду оно снова смялось, вернувшись к первоначальному виду. Но то, что мелькнуло всего на миг, запомнилось навсегда.
Интересно, что же ее включило на этот раз? Вэри открыла глаза.
Огни города разметили небо яркими пунктирами, превратив его в огромную выкройку. Но кроме этих огней, были и другие. Едва заметные за фонарями и небоскребами, в темном небе мерцали прорехи звезд.
Пастух и Ткачиха, разделенные Млечным Путем. И голова еще чуть-чуть кружится от видения, которое пришло вместе с ними.
Только не надо думать об этом так громко, шпилька. Не спеши, не буди раньше времени спрута, уснувшего на затылке. Мы ведь смотрели на небо лишь затем, чтобы прикинуть, куда ползет вон та тучка.
"Ты слышишь меня, алеф-тэнтей версия 7.251? Ну-ка быстро давай расписание санитарных дождей! Ага, молодец. А теперь подумай, где мы переждем этот дождь. Между прочим, пора позавтракать. Может, в чем-то моя наставница и перетягивала, но с этим правилом спорить глупо: на одном кислом яблоке весь рабочий день не протянешь... Э-э нет, не надо мне предлагать первые попавшиеся забегаловки!"
К тому времени, как она вышла на Параллель, любимая улица туристов совсем опустела. Даже редкие утренние прохожие, предупрежденные искинами о скором санитарном дожде, разбежались по магазинам и ресторанам. Неудивительно, что вся армия рекламных ботов сосредоточила огонь на маленькой девушке в трехслойном кимоно, одиноко бредущей по Параллели.
Но девушка, казалось, была только рада отдаться во власть рекламы. Внимательно разглядывала голографические пиццы, нюхала взрывающиеся перед носом фум-пакеты с запахом венских пирожных, нараспев читала куплеты-танки о числе калорий в одной шестой части суши и подтанцовывала сексапильным эльфам с фантомными чайниками в фантомных руках.
Даже если бы кто-то следил за ней в этот момент, он вряд ли понял бы, что она не особенно голодна. Мысли о еде отлично маскировали другую задумку, спрятанную в самом дальнем уголке ее сознания.
А задумке этой и не требовалось много места. Ведь в кружеве, которое собирался вязать этот тайный крючок, основу узора составляли не разноцветные нити, а пустота между ними. Разбросанные по пестрым просторам Ткани, эти темные лоскутки незаштопанной пустоты казались мелкими, бесформенными прорехами лишь поодиночке. Но отпечатываясь негативами на сетчатке того, кто ежедневно имел с ними дело, они постепенно собирались в памяти одного человека, и...
И одна из таких пустот, как теперь понимала Вэри, была связана с ней самой. Вот почему ей никогда не давали взглянуть на личную выкройку: на себе, мол, не шьют. Но это уже неважно. Ведь она может видеть другие странные места Ткани. И среди прочего - выкройку своей будущей ученицы. А там наверняка будет почти то же самое, что у нее. И даже интереснее. Потому что эта девчонка уже умеет подмигивать так же незаметно, как звезда Ткачиха из-под вуали городских огней.
НАЧАЛО || ДАЛЬШЕ