ПОД КРЫЛОМ
Если бы я был антиглобалистом, я сказал бы, что все из-за "Макдональдса". Если бы не эти гребаные бигмаки, я бы наверняка уже облетел весь мир.
Когда в Москве открыли первый "Макдональдс", мы с приятелем Андрюхой поехали его смотреть. До этого мы пару раз ездили в Москву поесть пирожков, так что турпоход в "Макдональдс" был вполне логичен: а чего еще в Москве делать?
Отстояв огромную очередь, мы слопали по паре целых обедов с бигмаками и залили все это парой литров молочных коктейлей с привкусом жвачки. В общем-то нам там понравились только две вещи. Во-первых, большая буква "М" в логотипе, яркий ориентир единственного туалета на всей Тверской. Во-вторых, красивая телка в форменной одежде, которая стояла на выходе из "Макдональдса" и говорила всем "до свиданья". Вдохновленные ее улыбкой, мы решили еще немного приобщиться к цивилизации. И полететь назад в Питер на самолете. С детства мы слышали много хорошего о стюардессах.
Сразу после взлета багмаки дали знать, что им не нравится "Аэрофлот". Бигмаки пошли назад. Шли они медленно, c трудом продираясь через вязкий молочный коктейль. Я блевал все сорок пять минут полета. Во время коротких перерывов я смотрел в окно, на болтающийся под крылом бигмак луны - и к горлу снова подкатывались мои собственные бигмаки.
Сначала я блевал в салоне. Андрюха тем временем познакомился с двумя манекенщицами, сидящими перед нами. Он показывал мне жестами, что дело клеится, и что если я перестану блевать, мы неплохо проведем время. Девушки тоже всячески радовались знакомству и совали мне какие-то лечебные конфеты, от одного вида которых мои бигмаки просто переходили от футбола к волейболу. Единственное, что я смог сделать для своих собеседников, это уйти в туалет - где меня и дальше рвало с той же силой.
В туалете я и приземлился. Всю дорогу домой через заснеженный Питер я думал о Гагарине. Я представлял себе американского посла, который с грустью произносит: "А у нас это делают только с обезьянами...".
Когда я учился в школе, на уроках этики и психологии семейной жизни нам рассказывали, что такое импритинг. Это когда у тебя не получилось с первой женщиной и из-за этого ты комплексуешь со всеми остальными. Подозреваю, что с самолетами та же хрень.
Сначала я решил, что просто никогда больше не буду летать. Однако человек, не живший за рубежом, не может быть настоящим патриотом. А я во всем люблю быть настоящим. То есть мне надо было посмотреть и сравнить. Как Левше из сказки Лескова. Эта сказка вообще - лучший тест на патриотизм. Что у нас помнят про Левшу все эти псевдо-патриоты? Блоху подковал! А что блоха потом сломалась, они обычно забывают. И только настоящий патриот знает, что настоящий патриотизм Левши - в самом конце, когда он за границу съездил. "Скажите государю, что англичане ружья кирпичом не чистят!"
Короче, я всегда знал, что люди, которые ругают заграницу, не выезжая за пределы России - это просто маленькие дети, которые боятся вылезти из-под маминой юбки и оправдывают свои страхи сказками о Сером Волке. Это как говорить о вкусовых преимуществах мяса перед рыбой, ни разу не попробовав рыбы.
Поэтому я снова стал летать, одновременно пытаясь вывести методы защиты от этого ужаса. В частности, обнаружилось, что "туда" я практически всегда лечу без страха и упрека. То ли предвкушение новых патриотических открытий за рубежом перешибает все фобии, то ли у нас вдоль границ какие-то страхогенераторы расставлены, не знаю. Но туда без проблем, как правило. Даже забавно: все такое маленькое внизу.
А вот обратно... Как там было про Штирлица? "Его рвало на Родину"?
Моя первая попутчица в первом рейсе "оттуда" честно пыталась мне помочь. То, что она - настоящая англичанка, я понял сразу после того, как она не поняла мой американский английский. Но через полчаса мы все-таки нашли общие слова. Ей было лет 35 и у нее было настоящее английское чувством юмора ("я летаю к мужу в Нью-Йорк - это гораздо лучше, чем если бы он летал ко мне"). Увидев, как меня трясет от страха, она дала мне одеяло ("это не для тепла, а для психологического комфорта"). Потом дала мне джину ("я вообще не пью, но в самолетах это помогает"). Я показал ей свои пастели, мы поговорили о художниках ("почему мужчины так любят рисовать лилии?"). Все шло нормально.
Но у самого Шеннона англичанку понесло. Видимо, из-за джина. На самом деле все пилоты - алкоголики, как бы между прочим сообщила она. У нее есть знакомый пилот, который вообще никогда не садится за штурвал трезвым. Страшно же, goddamn it! Проверки? Бросьте, Алекс, какие проверки! У них, у пилотов, давно налажена система обхода. Принял чувак пол-литра на грудь - и идет в свой самолет через потайную дверь, чтоб никто не увидел. У них таких дверей целая куча. Вот недавно потерявшийся в самолете кот налетал 94 тысячи километров за 10 дней, пока его не поймали случайно. Да что вы опять трясетесь, Алекс, давайте-ка я вам еще налью...
Второй раз возвращаясь из Штатов, я решил напиться по ее совету. Однако мысли о еще более пьющих пилотах сильно портили настроение. Вдобавок самолет так долго кружил над Франкфуртом, что после приземления у меня начались вестибулярные сбои. Оказавшись на земле, я непроизвольно начал выписывать такие же спирали, как только что делал самолет. И в результате врезался в стеклянную стойку с коньяками в "дьюти-фри".
Время остановилось - я видел, как с верхней полки медленно падает огромная бутыль. И даже разглядел ценник: у меня ни разу в жизни не было в руках такой суммы. К счастью, в школе нас учили не только этике и психологии семейной жизни - мы там еще и в футбол играли. Я инстинктивно выбросил вперед ногу, поймал бутыль на носок сапога и аккуратно скатил коньяк с ноги на пол. Через два года похожий трюк использовали в "Матрице". Но тогда, в 1996-м, чопорные немцы этого не оценили: из магазина я вышел под гробовое молчание полусотни зрителей и упал в чью-то тележку с багажом. Родина встретила меня выборами, на которых почти победили коммунисты. В автобусе из аэропорта в город я заметил, что у всех людей на часах совершенно разное время.
Возвращение из Праги было еще хуже. В последний день я познакомился с замечательной компанией пражских русских, и в честь Дня Победы провел с ними всю ночь за изучением местных лекарственных средств. "Шпок" - это версия ерша, водка с пивом, но пива чуть больше, надо накрыть ладошкой и сильно встряхнуть, чтобы все содержимое стакана превратилось в пену, и немедленно выпить. "Божков" - это такой местный ром с коньячным привкусом. "Фернет" - это явно для здоровья, напоминает касторку и ликер "Старый Таллинн". Рапид - это такое... короче, темное в бутылке. Прага - это бутылка Клейна: если оказался в последнюю ночь один около Карлова моста, то куда не иди, все равно попадешь в этот бар на Уезде, среди аналогичных японцев. Карина - это девушка с камешком в левой ноздре. "На поле танки грохотали" - это песня, популярная у пражских девушек весной...
В начале шестого я вспомнил, что надо лететь домой, и неспеша отправился в отель за вещами. Было тихо, улицу перед отелем переходил ежик. Он услышал мои шаги и побежал прятаться на обочину. Свернулся там в шарик среди одуванчиков. Замаскировался! Пока я с ним беседовал, чуть не опоздал на самолет.
И главное, не успел ничего выпить! Вот он уже выруливает на взлетную, а я только-только выхватываю бутылку, мысленно повторяя при этом, что по статистике самолет - самый безопасный вид транспорта, самый безопасный, сука, самый безопасный...
Посреди взлетной полосы самолет останавливается. Командир корабля сообщает по громкой связи, что полет задерживается на полчаса, потому что им надо заменить "адну электроницку часть". Я выглядываю в окно и вижу двух суровых мужиков в оранжевых куртках. На их лицах написано, что прошлой ночью они тоже изучали лекарственные препараты. Один из этих митьков начинает херачить кувалдой по крылу. Другой в промежутках между ударами сует в крыло какие-то желтые проводки. Я моментально трезвею - на этом киберпанке мы сейчас полетим?!
Через полчаса командир говорит, что им надо заменить весь авиалайнер. Ага, то-то же! Всех просят выйти из самолета. Самым безопасным видом транспорта оказывается бар пражского аэропорта. Я провожу в нем три часа в полной безопасности. Водка-кофе, водка-кофе. У чехов есть странное блюдо "салат из окурков", им можно закусывать что угодно.
В какой-то момент я обнаруживаю себя уже в другом месте, хотя тоже в кресле. Две тетки в красных жилетках стоят в проходе и делают зарядку. Потом голос со странным акцентом говорит "Сичас ми вам пакажим, как надивать кисла-радную маску". Кажется, я попал в дурдом, где лечат веселящим газом! Тетка в красной жилетке надевает на пару секунд желтую маску. Сразу становится заметно, как ей полегчало. Она перестает делать зарядку, зато наклоняется ко мне и интимным голосом - я сразу оказываюсь возбужден не хуже, чем уголовное дело прокурора Скуратова - интимным голосом говорит на ломаном английском: "Вы сидите у аварийного выхода, в случае аварийной ситуации вам надо будет открыть..."
"Ага!!!" - радостно соглашаюсь я. Вот молодец, что напомнила! Я как раз уже начал замечать, что ситуация в этом дурдоме близка к критической. А выхода, похоже, действительно нет. Вдоль стен идут два ряда круглых окошечек, в которые не пролезешь. Подводная лодка! Дурдом на подводной лодке, надо же придумать такой садизм!
Выглядываю в круглое окошечко. Мать честная, да это еще и летающая подводная лодка! В круглом окошечке кружится что-то вроде рекламы стиральных машин: летают хлопья пены и огромные белые лифчики. Меня начинает мутить. И мне приходит в голову, что если я вовремя сблюю, то буду в безопасности. Эта странная новая религия охватывает меня целиком. Я оттягиваю карманчик на впередисидящем кресле. Где-то тут должен быть блевательный пакетик... Ага, вот и он! Только уж больно маленький, такого и китайцу не хватит. Но уже некогда размышлять, известная сила уже тянет за нитки марионетку, сидящую в моем желудке...
...и лишь в самый последний момент я все-таки замечаю на конвертике надпись "ПОМОГИТЕ ДЕТЯМ! ВЛОЖИТЕ СЮДА ВАШИ ПОЖЕРТВОВАНИЯ В ЛЮБОЙ ВАЛЮТЕ". Поздно, товарищи дети. Другой валюты у меня нет, зато вот этой - через край.
После этого полета я целый год никуда не летал. Но патриотизм настоящего Левши продолжал свербить где-то внутри. Я давно мечтал побывать в Англии, и даже 11 сентября не убило мою мечту. Наоборот, стало понятно, что хитрые англичане действительно чистят ружья чем-то особенным, раз у них такого не происходит.
Странности начались еще на нашей стороне, когда рейс на Лондон задержали на 3 часа. Аккурат перед этим объявлением я выпил 150 грамм коньяка "Реми Мартен", что должно было обеспечить мне хорошее настроение на взлете. В общем, получилось не как в Праге, а ровно наоборот - коньяк уже там, а самолета нету.
Тем не менее, во время блужданий по аэропорту я сделал удивительное открытие: за те же двадцать баксов, что я потратил на рюмку в баре, можно купить пол-литра в "дьюти-фри"! Я купил бутылку "Реми Мартен" и сел прямо напротив бара, чтоб всем было завидно.
В следующий миг я был уже в Лондоне. Прямо как в песне Цоя: "Я проснулся в метро, когда там тушили свет, меня разбудил человек в красной шапке". Весь полет - полный провал в памяти. За исключением одного просветления: я уже сижу в самолете, рядом стоит какой-то крепкий мужик в форме и называет меня "террористом номер один". При этом он очень широко улыбается, давая понять, что это шутка. Однако суть его намеков - в том, что я должен пересесть в другой салон. Улыбчивый человек говорит, что в другом салоне мне будет уютнее.
Я отвечаю, что я бы с удовольствием, но никто из моих соседей не хочет, чтоб я уходил. И тут же в ответ раздается истерический крик нескольких десятков глоток: "Хотим, хотим!!!"
После этого опять провал. Потом я просыпаюсь в пустом самолете. Рядом только коробка с нетронутым ужином. На выходе прохожу сквозь строй стюардесс. Самые красивые спрашивают, как я себя чувствую. Я смотрю на них и с удивлением осознаю, что все стюардессы на самом деле маленькие. Просто они всегда над тобой, когда ты лежишь в кресле. В этом и есть их главная сексуальная тайна.
В Лондоне я нашел телефонную будку, позвонил Ксюше и сказал, что мой рейс немного задержался. Она ответила, что я ей уже звонил из Пулково и уже рассказывал про задержку, и что все классно и вокруг много красивых девушек. Причем звонил с мобильного телефона. Последнее удивило меня больше всего: у меня никогда не было мобильного.
Но главное - не было и никакого самолетного страха! Просто провалился весь страх вместе с памятью. Сначала мне это ужасно понравилось. Но отложенная расплата наступила в тот же день. Поскольку меня сразу повезли на экскурсию, я умудрился поблевать практически у всех главных достопримечательностей британской столицы. Ночью перед отелем, где меня рвало последний раз, я понял, отчего так нервничали мои соседи по самолету.
И вот тогда я принял совершенно неправильное решение. Я решил не пить во время отпуска и на обратном пути тоже.
И зря, потому что на трезвую голову нервы мои обострились в Лондоне до предела. Всю неделю меня нервировало небо Лондона, полное самолетов. Как не поднимешь глаза, всегда два самолета в небе. И сразу тошнит.
Зато опуская глаза, я всюду видел арабов. Лондон происходит от "Лада", сказал экскурсовод в первый же день. Это почти как Ладен, да. И вся обслуга в этом городе - либо обычные арабы, либо индусы (бородатые арабы), либо негры (загорелые арабы), и совсем немного - панковатые белые, говорящие по-итальянски (просто больные арабы). Шофер нашего экскурсионного автобуса был негром. Я один раз вышел с ним покурить. Он проникся ко мне симпатией: "После взрывов стало мало работы - американцы боятся лететь... Но я все равно за Талибан! Ха-ха, шутка!" От таких шуток я нервничал еще больше, потому что 11 сентября случилось всего месяц назад.
Беззаботные белки махали мне на прощанье лапками со скамеек Кенсингтонского парка, а я шел и спрашивал у них - кто же из нас первый упадет вдребезги на Тауэрский мост? "Don't cry for me, Palestina", отвечали белки на арабском.
Взвесив все "за" и "против", я все-таки залез в самолет абсолютно трезвым. Радостный голос командира корабля сообщил, что в Питере пурга.
Первый час я выдержал. Рядом сидела старушка лет восьмидесяти. Очень веселенькая, благо ей уже все равно и даже наверное интересно умереть в воздухе. От нее и я как-то подзарядился оптимизмом. Сидел и довольно и спокойно размышлял о том, может ли при авиакатастрофе сохраниться флэш-карточка в моем любимом карманном компьютере "Псион", который сделали хитрые англичане, не чистящие ружья кирпичом. Если в воду упадем, не сгорит. Но с другой стороны, намокнет... А если в снег? Пожалуй да, лучше в снег. Там как раз пурга.
Вдруг проходит мимо какая-то девица и идет вперед, аккурат к кокпиту. А я как раз в начале салона сижу. Девица проходит в этот тамбур, который перед кабиной пилотской, и начинает биться в стены, прямо как взбесившийся перфоратор. Неожиданно перед ней распахивается дверь, и она вваливается прямо к пилотам - синее небо у них за лобовым стеклом.
"Ой, - говорит девица, - а где у вас туалет?"
"Вы ошиблись этажом, хе-хе!", - говорят веселые пилоты "Аэрофлота". По-моему, они уже поддали.
Весь мой оптимизм как рукой сняло. Вспомнилась англичанка. И даже стало ясно, почему террористами становятся именно арабы. У них же пить нельзя! А трезвый человек в таком самолете - это кранты. Я просто чувствую, как ко мне подкрадывается это чисто террористическое желание: вскочить в пилотскую дверь, которая прямо передо мной хлопает на ветру, схватить пилота за шею и закричать: "Хватит махать крыльями, мудило! Садись уже!"
Но разум все-таки не оставил меня, подсказав одно упражнение. В общем-то ничего особенного. Берешь картинку, которая крутится у тебя в голове. Например, картинку падающего самолета. И мысленно заливаешь ее черной тушью. Стараешься добиться полной темноты в сознании. Оно, естественно, не сдается и подсовывает тебе какую-то другую картинку. Или просто мысль. Причем, как правило, по ассоциации с предыдущей. А ты и ее заливаешь полной темнотой. И так далее.
Примерно через четверть часа я надрочился гнать цепочку образов с огромной скоростью. При этом обалденно активизировалась память: вспоминал имена случайных знакомых многолетней давности, какие-то сценки из глубокого детства - в общем, все то, что человек вспоминает обычно перед смертью. Иногда цепочки застопоривались, когда отдельные образы пытались зависнуть в сознании надолго (все тот же падающий самолет возвращался еще дважды). Но я просто начинал в таких случаях новую цепочку.
В конце концов увеличение скорости кадров привело к состоянию управляемого сна. Сюрреалистический фильм собственной памяти. Четко осознаю при этом, что сижу в кресле. Удивительно, до каких широт расширяется сознание в экстремальных ситуациях.
Но перед самой посадкой страх все-таки догнал меня. В очередной раз призывая темноту, я с ужасом обнаружил, что гаснет весь свет в салоне. За окном что-то вспыхивает, самолет ныряет вниз, и в салоне тут же начинают звонить три мобильных телефона. Какой-то ребенок позади меня весело орет:
"Мама, это наш город там внизу? Ух ты, как он быстро приближается!"
Я изо всех сил вцепляюсь в подлокотники. И сразу как-то так отвлеченно, стайкою наискосок, пролетает мысль: даже если мы падаем, я еще успею задушить тех уродов, которые не отключили мобильники. И этого маленького мудака позади. Да и маму его пожалуй тоже - чтоб не возила таких невоспитанных детей в таком тонком транспорте, как самолет, где любая неправильная мысль может повлиять на работу приборов. Не говоря уже о звонках мобил. Не говоря уже о террористах, которые могут так же легко зайти в кокпит, как и в туалет. На следующий день в Нью-Йорке упал еще один самолет, кстати.
У многих наверняка возникнет вопрос - а почему бы мне не обратиться со своей фобией к какому-нибудь, мягко говоря, специалисту? Беда в том, что все встречавшиеся мне специалисты, то бишь психотерапевты, были сами гораздо больше похожи на людей с проблемами, чем на врачей. Может, мне просто не везло на них. Хотя подозреваю, что все гораздо хуже. Есть у меня такая дурная способность: быстро докапываться до дыр в человеческой психике, до этих маленьких незатянутых узелков, за которые дернешь - и сразу начинает распускаться весь теплый свитер. А у психотерапевтов за такими узелками обычно скрывается нечто даже более дырявое, чем у обычных людей.
Та же фигня и с религиозными деятелями. Хоть ты тресни, но вот не встретил я пока человека, который верил бы так хорошо, что мне тоже захотелось бы поверить. То есть я даже согласен, что наш мир живет по законам некой динамической гармонии, и что падения отдельных самолетов приводят к созданию новых, еще более надежных самолетов, и в целом добро торжествует. Однако это ничуть не успокаивает, когда я представляю, как этот железный гандон на сто человек перестает стоять по ветру и расплющивается об землю вместе со мной внутри.
Но одну попытку воспользоваться советом психотерапевта я все-таки сделал. Исключение это случилось, во-первых, потому, что девушка-психотерапевт была малознакомой, а пара наших встреч - мимолетны, по работе, без всяких личных вопросов и взаимокопания. В перерыве между деловыми разговорами, за чашкой кофе, я в шутку обмолвился о самолетных страхах. А она столь же отстраненно сказала нечто про контроль дыхания.
И вот тут уже во-вторых: к тому моменту я около года занимался айкидо в одном неплохом питерском клубе, где в большом почете были дыхательные упражнения. К слову сказать, в московских айкидо-клубах, где мне довелось заниматься потом, об этих упражнениях как будто вообще не слыхали; в одном из них, когда я проделал такую штуку на разминке перед тренировкой, очень известный руководитель клуба очень авторитетно сказал мне, что "у нас тут не цигун" и что "только у вас там в Питере могут такой херней страдать". Но питерские уроки я запомнил хорошо, а деревенский снобизм москвичей научился игнорировать еще со времен первого посещения ихнего "Макдональдса". И когда девушка-психотерапевт обмолвилась о контроле дыхания в самолете, я сразу просек - ага, вот это мы умеем.
И полетел показывать молодой беременной жене Египет. Прямо как тот Иосиф.
В ту сторону получилось просто отлично. Даже несмотря на то, что самолет попал в зону турбулентности как раз в тот момент, когда молодая беременная жена послала меня на хер за требование перестать ходить по салону. Я ответил тем же и начал работать над собой. Сначала просто дышал животом, я потом вообще представил, что я на семинаре Фудзиты-сенсея, и четыре часа с закрытыми глазами мысленно крутил все приемы, какие только мог вспомнить. В результате даже момент посадки не заметил.
Обратно, как всегда, было труднее... Нет, мусульманство я не принял, но некоторые плюсы ислама в этот раз ощутил особенно сильно, когда снова оказался в кругу соотечественников, да еще накануне христианского праздника. На контрасте, так сказать. Все-таки десять дней среди непьющих. С утра покурили кальян с Миной, потом Кобаль напоил нас свежевыжатым тростниковым соком, мы бодренько доехали до аэропорта - и вот она, Родина, уже здесь: бутылки, бутылки, бутылки... Соотечественники нажираются еще до взлета, придумывая самые удивительные поводы. Один тип встает последи салона и начинает орать, что в Новосибирске уже Рождество и надо это отметить. Потом приходит стюардесса и громко сообщает, что одному из пассажиров стало плохо - поэтому, мол, нет ли у кого-нибудь из пассажиров... водки! И так еще четыре часа.
Сначала я думал, что меня все-таки минует чаша сия. Соседнее кресло пустовало до самого взлета, и я уже собрался было спокойно заняться своими дыхательными техниками, невзирая на окружающее Рождество... Увы! Как только самолет поехал, пришел сосед. Причем ладно бы просто с коньяком, можно было бы отказаться. Нет, сосед был с коньяком и лицом Кевина Спейси. Вылитый Кевин Спейси, прямо с планеты "Ка-Пэкс". И даже не спрашивает, буду ли я, потому что и так понятно - кто же не будет с Кевином Спейси...
После пятой рюмки мое мысленное айкидо напоминало "Матрицу", а мой мысленный Фудзита-сенсей превратился в хомяка из мульфильма "Чип и Дейл спешат на помощь". Но вот парадокс: еще через полчаса таких упражнений я совершенно протрезвел, в то время как Кевин Спейси вырубился и уснул у меня на плече. Однако трезвость моя была неспокойной. Нет, это было по-своему интересное состояние. В нем я понял, что у меня родится сын, а не дочка (так и вышло), что надо бросать пить (почти вышло), и еще много чего. Но во время посадки я все равно оторвал подлокотник кресла.
На этом можно было бы и закончить историю моих отношений с авиацией. Добавить только, что будущее - за хорошими дыхательными упражнениями и полезными пищевыми добавками, ну в крайнем случае - за доливками. И еще напомнить, что существуют другие, очень даже приятные виды транспорта: шведские паромы с шикарным шведским столом и двухэтажные английские автобусы, гондолы Венеции и лодки Нила, римское метро и венская конка... И в конце концов, даже возвращение из-за границы на родину может быть приятным - если речь идет, например, о поезде Минск-Петербург.
Да, все это верно. Но есть еще кое-что. Сейчас расскажу.
Как-то ранней весной, гуляя в пустом петергофском парке, я увидел в небе маленький жужжащий треугольник. Вольно или невольно, но минут через десять я вышел к пирсу - туда, куда шел на посадку этот мотодельтаплан. Он снизился над замерзшим заливом, сел на лыжи и поехал в мою сторону.
На пирсе стояли два мужика и женщина. "Хотите покататься?", спросили один из мужиков. Сумма, которую он назвал, была в точности такой, какая лежала у меня в кармане. "Не знаю", сказал я. И понял, что на самом деле очень хочу, но...
Когда я уже собрался отойти, треугольник с моторчиком подъехал к пирсу и остановился. В люльке сидел пилот в очках и пацан лет шести. "Мама, это круто!" сказал пацан, вылезая из люльки и подходя к женщине. Я вернулся и забрался на его место. Машинка покатилась и взлетела. Она поднялась над парком, стало видно даже вокзал Старого Петергофа…
Странно, но никакого слепого ужаса в этот раз не было. И даже не тошнило. Хотя "Боинги" наверняка безопасней, чем эта летающая раскладушка, которая на виражах трещала и хлопала матерчатыми крыльями. Но зато, в отличие от полета в железном гандоне "Боинга", тут я видел, куда лечу, и чувствовал себя вроде как одним целым с этой раскладушкой. И наверное, если научиться управлять такой штукой, летать будет вообще не страшно. Надо просто самому быть пилотом, а не бигмаком.
Вот потому я и завел себе этого воздушного змея. У него не одна управляющая леска, как у обычных, а целых две. Да и сам по себе он такой формы, что позволяет крутить совершенно шизовые вещи в небе. Нет, у нас такие не продаются. Пришлось в Испанию слетать. Ну да, страшно. А что делать.
[комментировать]
Алексей Андреев
2003/2005
fuga.ru