###################################################

                          Андреев А. В.


                              Ш А Г И


                                       Посвящается Ренатке


                      (весна-лето 1992 г.)
       ###################################################



























               Copyright (C) 1994 Андреев Алексей





.
                             - 2 -

                              #  #  #

              Я борюсь весь день с твоим фантомом,
              С призраком, раздетым догола,
              Медленно гуляющим по дому
              И сующимся во все дела.

              Ты мешаешь спать, работать, думать,
              Матерьялизуясь на столе,
              В голосах заоконного шума,
              В грязном дна стаканного стекле...

              Складываются в черты овала
              Строки книг, воротники пальто.
              А уж эти складки покрывала -
              Те вообще рисуют черти что!

              В розах дыма, в играх светотени,
              В запахах и просто в темноте -
              Сотни разных копий-привидений,
              Глаз трясина, ножек варьете...

              Полменя - прочнее волнолома.
              А другая "пол" вопит: "Вернусь!"
              Я борюсь весь день с твоим фантомом,
              и наверно к вечеру свихнусь.



                              #  #  #

                    Звери, возможно, плачут.
                    Но точно - не улыбаются.
                    Они летают и скачут,
                    И иногда ругаются,

                    Строят крепкие гнезда,
                    Ночью с луной лаются,
                   Слушают мокрые звезды,
                    Но только - не улыбаются.

                    Гибнут и снова рождаются,
                    Или мохнато дремлют.
                    И вовсе не улыбаются,
                    Узоря следами землю.













.
                             - 3 -

                         _Мартовский сонет

                  В зазеркалье бензиновых радуг
                  Тонет глупо-веселое солнце.
                  Проступают мусор и падаль,
                  Как созвездия на червонце,

                  Что вчера был отдан за кофе.
                  А сегодня - зима в разрезе.
                  Под ее обветшалый профиль
                  Столько чуши в голову лезет -

                  Ветер! Снег, умирая, бухнет...
                  Мы сидим с тобою на кухне

                  И гадаем под трели капели:
                  Залетели - не залетели?



                                _Дао

                  За синие горы, за желтые реки
                  В зеленых одеждах идут человеки.
                    Весна или осень, тоска иль надежда -
                    Идут человеки в зеленых одеждах.
                  Красивая обувь их рвется сучками.
                  Тогда человеки садятся на камень
                    И чинят сандали, и дальше шагают.
                    Когда я их вижу, я долго икаю
                  И плачу: "Китайцы, отдайте мне солнце!"
                  Они отвечают:
                                "Но мы же японцы..."



                               _Шаги

                    Я слушаю шаги за дверью.
                  И в ожиданьи стука или звонка
                         Тоска и скука.

                     Я реагирую на человека,
                 На топот мимо и петель скрипку
                          Улыбкой мима.

                     Шершаво-шепелявый шепот
                Чужих подошв за стенкой кирпича:
                      "Сейчас под дождь..."

                     И тихо. Звуки коридора
                Застыли, пошатавшись вроде пьяниц
                         Под танец пыли.

                  А в пустоте меня - сквозняк,
                Горсть каблучков и дольки смеха.
                         Я только эхо...

.
                             - 4 -

                             #  #  #

                       Солнце съело лужи,
                       Город в пыльной неге.
                       Женщины наружу
                       Выставляют ноги
                         И гуляют ими
                         Вдоль автомобилей,
                         Улыбаясь в гриме
                         С розовых ходулей.
                       Зеленеют цены,
                       А "комки" не тают,
                       В лавках бизнесмены
                       Жмутся и потеют.
                         Тротуар виляет
                         В шкурах солнцетигров,
                         И в толпу стреляет
                         Террорист-фотограф;
                       Иностранец, толстый,
                       Как "Бхагавад-Гита",
                       С мордой гуманиста
                       И мозгами гота;
                         Девочка-цыганка
                         С прокурорским взглядом
                         За валютным танком
                         Пробегает следом;
                       Ходят люди с пивом -
                       Славные ребята!
                       Все вокруг лениво,
                       Жарко и суббота...
                         На карманном донце -
                         Медная копейка.
                         Здравствуй, Город Солнца,
                         Майская помойка!
                       Я брожу в страницах
                       Этой рваной книги
                       И гляжу на лица.
                       В основном на ноги.


                             _В/Ч  N***

                 Я докуриваю горький "Беломор",
                 И рисую твою букву на песке,
                 По которому шагали сапоги.

                 Этот знак напоминает мухомор.
                 Муравей закопошился на крючке
                 Кривоватой буквенной ноги.

                 Я застегнут в цвет соленых огурцов.
                 Вензель нем. Минуты через три
                 Все растопчет сапоговая ходьба.

                 Блещет солнца искаженное лицо
                 В моих чакрах с "серп-и-молотом" внутри:
                 Ряд в семь звездочек,
                                       от живота до лба.
.
                             - 5 -

                            _Чуфут-Кале


                 Хранительницы каменного города,
                 Все ящерицы в сером и зеленом
                 За час до наступления полудня
                 Одновременно прекращают перебежки
                 И застывают, головы задрав.

                 Через мгновенье город оживает,
                 И вместо ящерок - толпа одетых странно
                 Людей, что населяли эту крепость
                 Века назад - по улицам из камня
                 Бредут, сидят, выходят из пещер,

                 Гремят оружьем, жгут костры и стонут
                 От ран; смеются жутким смехом,
                 Едят и пьют, и молятся богам;
                 Их женщины, смуглы и груболицы,
                 Сидят с детьми, следя за очагом,

                 Иль заунывно воют об убитых.
                 А воины из-под бровей косматых
                 Протяжно-хмуро смотрят вниз, в долину.
                 Все это продолжается не дольше
                 Порыва ветра в тихий летний день,

                 И исчезает. И случайный путник,
                 Попавший в город, вырубленный в скалах,
                 Заметит призрак дикого народа,
                 Почувствовав неясные движенья
                 Вокруг себя, да еле слышный звук

                 Металла, голосов картавых,
                 И доносящийся невесть откуда запах
                 В котором пот и жареное мясо,
                 Кровь и навоз, и много разных трав -
                 Ошеломит и тут же пропадет.

                 Но вряд ли станет размышлять свидетель
                 О превращеньи ящериц в людей,
                 И почему одежда мирозданья -
                 Ткань времени - вдруг рвется, там где тонко,
                 Впуская в день, где крепок скифов дух.

                 Скорее он припишет эти вещи
                 Жаре, расплавившей архитектуру мыслей,
                 Воображенью, заплутавшему в пещерах,
                 Да колыхающейся сети маршрутов
                 Невидимых, рисуемых хвостами

                 Серозеленых бегающих трещин
                 На стенах, на ступенях и дорогах
                 Твердыни мертвой, крепости-скалы,
                 Стоящей высоко и несравнимой
                 С любыми их равнинных городов.
                 . . . . . . . . . . . . . . . .

.
                             - 6 -
                 . . . . . . . . . . . . . . . .

                 Но знал бы он, неумолимый скептик:
                 Недалеко, в пяти часах похода,
                 Случается подобное под вечер
                 На чьем-то древнем кладбище, где плиты
                 Могильные - разбросанный пунктир

                 В траве на невысокой и пологой
                 Горе, и свиду эта россыпь
                 Напоминает небольшой поселок
                 Для сказочного мелкого народца.
                 Но плесень покрывает скаты крыш

                 А также непонятные узоры
                 Что выбиты на основных домах
                 И больше нет - ни надписей, ни дат.
                 Покой, трава и камни; только снизу
                 Далекие - проезд машин и лай.

                 Но в тот момент, когда заходит солнце,
                 На несколько мгновений, пока капля
                 Его последняя стекает в лес за горы -
                 Меняется неуловимо время:
                 Внизу постройки нынешие исчезают

                 И появляется... А впрочем, это тоже
                 Резонно посчитать за сон короткий
                 На свежем воздухе, что пахнет чебрецом
                 И к вечеру прохладен. А реально -
                 Лишь камни; и кому еще тут быть,

                 Кроме ежей, которые в потемках
                 Шуршат среди могил и почему-то
                 Нисколько не боятся человека,
                 Здесь отдыхающего параллельно плитам -
                 В зарю ногами, головою на восток.