СЕКТА "РУССКИЙ ФЭНДОМ",
или Как я познал детских психиаторов

"Телеграфный столб быстро приближался.
Я пытался свернуть с его пути, но он
врезался в мою машину."

(Дэн Симмонс, "Бритва Дарвина")

После того, как в апреле меня чуть не вырубила бутылкой водки писательница Толстая, мне казалось, что я уже полностью познал русскую литературу. Но как выяснилось, эта сфера таит в себе еще множество приключений. "Слыхал я, на тебя была атака клоунов при поддержке спившихся джедаев?", пишет мне сегодня большой ценитель фантастики Паша Хихус. Многие другие знатоки жанра тоже интересуются, что именно отрубили мне в очередных боях за любовь.

Сразу скажу, что вся аппаратура на месте, самочувствие космонавта отличное, и мне по-прежнему снится не рокот космодрома, а исключительно хорошая трава. Более того, когда речь идет не о писателях, а о русских фантастах, эффект неизведанных планет почти полностью теряется: подобно сапожникам без сапог, отечественные предсказатели "невероятного будущего" являются самым предсказуемыми из людей. В прошлом году Алексей Шведов вполне детально описал пьяный бардак, именуемый "Росконом". Более того, еще в 1999-м тот же Шведов написал фантастический рассказ "Измененные состояния фантастики", в котором два известных писателя-макулатурщика приезжают на съезд фантастики и убивают там другого писателя, а заодно и критика...

Тем не менее, я все же отправился на конгресс фантастов "Странник". Во-первых, потому что меня пригласили организаторы, и пригласили достаточно активно. И даже намекнули, в чем причина: в последнее время тусовка фантастов стала слишком замкнутой, навроде секты "Белое братство". Что в общем не удивительно: литература как жульнический бизнес очень похожа на религию в том отношении, что при обнаружении дефекта в продукте потребитель практически никогда не может получить свои деньги назад. Не говоря уже о компенсации морального ущерба. Более того, даже такая форма обратной связи, как критика, в этих сферах зачастую очень ограничена - сразу упираешься в какой-нибудь неоспоримый догмат веры, который в литературной версии называется "о вкусах не спорят". В общем, организаторам Конгресса хотелось немного расшевелить это литературное сектантство, пригласив в этот раз несколько нормальных людей.

Во-вторых, Конгресс все-таки начался с "Форума Будущего" - достаточно интересного мероприятия, где умных людей было гораздо больше, чем макулатурщиков. Мне лично очень понравился доклад президента "Экспериментального творческого центра" Сергея Кургиняна. Он действительно говорил о будущем, а не прошлом - на которое скатывались некоторые другие выступающие. Кургенян в частности заявил, что в "обществе трех ППП" (пост-индустриальном, пост-мордернистском, пост-историческом) едва ли возможно конструирование будущего "сверху", так что лучше воспитывать в людях не идею "управления будущим", а идею "готовности к будущему". Позже в приватном разговоре мы с ним обсудили секты как возможную альтернативу современной управленческой системе (секты будущего очень достают одного из моих героев, Басса из "2048"). Еще один забавный доклад на непонятную тему, но с интересными отступлениями исполнил советник представителя президента по Приволжскому округу Островский. В его "джазовой импровизации" промелькнула загадочная Знакоткань, что тоже не могло меня не порадовать - с похожей Тканью работает третий персонаж "2048".

Потом на семинарах говорили о синергетике, телепатических протоколах общения и о фантастической стране Кыгрыстан. Практически все выступавшим я умудрился задать вопросы, но никто из них не сошел от этого с ума.

Однако будущее, как известно, заранее высылает своих ласточек в настоящее. Таким "первым звоночком" на Форуме Будущего была девушка, которая во время фуршета оказалась рядом со мной и Пашей Фроловым.

- Вы тоже футуролог? - спросил я для поддержания разговора.

- Кто-кто?! - обиделась девушка.

- Вы не знаете, что такое футуролог?

- Нет...

- Ладно, ну а кто вы?

- Я фэн!

- Кто-кто?! - выдохнули мы с Пашей одновременно.

Тут бы мне и понять, что это уже конец человеческого разума, что надвигается совсем другое будущее - о котором так подробно рассказывал мудрый старик Кургинян. В принципе, я даже понял этот звоночек. И на открытие "Странника", который был на следующий день, не пошел. И на телемост с Павичем тоже. Но на награждение все же решил зайти: обещал, как-никак.

Следующая "ласточка будущего" пролетела уже там. Сама церемония прошла вполне симпатично: шутки Успенского, девушки-манекенщицы с цветами, режиссер "Кин-дза-дзы", все дела. Но вот где-то ближе к концу ведущий вдруг сообщил залу, что его давно мучает слово "дизъюнкция", которого он не понимает. И попросил у зала дать определение.

После вопроса в зале сделалась странная такая тишина. Особенно эффектно это было с учетом того, что чуть раньше один из выступавших произнес со сцены фразу "Кто передаст?", отчего весь зал разразился громким пошлым хихикаканьем. "Извините! Кто отдаст?", поправился тогда смущенный выступающий. Теперь же красноречивое молчание зала означало, что никто из присутствующих, так хорошо разбирающихся в передастах, не способен дать определение элементарной операции со множествами из курса школьной алгебры. В конце концов где-то сзади поднялся какой-то скромник и сказал что-то про пересечение и объединение ареалов и локусов. Собравшиеся дружно схватились за головы и застонали. Я хмыкнул. "Это Еськов, он палеонтолог, - объяснил мне Переслегин. - Он дал биологическое определение".

К счастью, рядом с Еськовым я еще раньше увидел Митьку Коваленина, с которым мы не виделись пару-тройку лет. Митька получил "Странника" за Мураками, с чем выглядел довольно-таки "белой вороной" на общем фоне любителей фэнтэзи и прочих шуток юмора. Когда награждение закончилось, мы с Митькой пошли курить и болтать о Японии. В ходе разговора возник один филологический вопрос (насчет слова "кандзази"), для чего потребовалось найти присутствующего на "Страннике" японца. Мы пошли его искать - и только тогда обнаружили банкет, на котором уже закончился первый раунд бутылок.

Митьку сразу взяли под белы руки и увели выпивать. А я обнаружил, что стою у стола прямо напротив трех симпатичных манекенщиц, которые до этого раздавали призы. Манекенщицы откровенно скучали. До этого я твердо обещал себе молчать, но при виде такого расклада не выдержал. "Что же это фантасты бросили таких красивых девушек одних!", произнес я. Девушки наконец заулыбались.

"А может, тебе дать в табло и засунуть тебя под стол?!", тут же спросил голос над ухом. Вначале подумал, что это телохранитель девиц - из-за чего к ним никто и не подходит. Однако оказалось, что подошедший пиджак имел в виду вовсе не защиту манекенщиц. Его задел "наезд на фантастов". Мне пришлось поговорить с ним минут десять. В результате он передумал драться и сошелся со мной на том, что "у нас есть ряд имен", однако уровня Кларка или Ефремова нет, и даже на "Небулу" никто претендовать не может. "А может, это и хорошо!", резюмировал пиджак, протягивая мне визитку: Ларионов Владимир Александрович, журнал "Ф-Хобби". В общем, он оказался вполне разумным мужиком. Даже попытался дать определение дизъюнкции. "Бывает дизъюнкция... и адъюнкция", многозначительно произнес он. "И еще конъюнкция", добавил я, стараясь не улыбаться.

Дальнейшие события будет забавно восстановить по комментариям из форума "Нуль-Т":

Нуль-Т: Пару часов назад мы были свидетелями безобразной драки, которую устроили в Питере на конгрессе фантастов "Странник" Сергей Лукьяненко и Воха Васильев. Объектом их нападения стал питерский писатель и поэт Алексей Андреев (haiku.ru, fuga.ru), который был чуть ли не единственным трезвым человеком на конгрессе. Дело было так: Андреев, который во время банкета обсуждал с компанией (где была и я) проблемы фантастики, поддался на наши уговоры: мы предлагали ему пойти и поговорить с Сергеем Лукьяненко. Андреев в конце концов пошел, а мы за ним - послушать и поснимать. Никто и не думал, что это кончится так погано.

Разговор был очень прост: Алексей спросил Сергея, почему он пишет только о подростках и не пишет о нормальных взрослых людях. "Мне так удобнее!", ответил Лукьяненко. Но видимо этот вопрос его задел. Минут пять пьяный Лукьяненко пытался косить под психиатра и взять Андреева под контроль - обнимал его за плечи и на весь зал орал: "А почему вы спрашиваете о подростках? Прочему вы это заметили? У вас были какие-то проблемы в детстве?". Андреев отвечал с юмором и вполне вежливо - да, меня с детства секли розгами и т.п. Однако через пять минут он повторил: "Вы так и не ответили на вопрос - почему вам удобнее писать только о подростках? Что мешает вам писать по-взрослому? Есть же Фаулз, в конце концов!"

Реакция Лукьяненко была дикой. Выбив у Андреева их рук бокал с водой (Леха долго вытряхивал осколки из одежды), пьяный фантаст начал орать: "Если он еще раз появится здесь, я сюда больше не приеду, не приеду!!!".

Впрочем, в том же форуме есть и другая версия:

Нуль-Т: Алексей доставал Лукьяненко в течении минут 15 своими педофильскими вопросами. Лукьяненко (трезвый!) пытался отвечать нормально. Потом его эта назойливость стала прикалывать и он уже веселился. И уже спустя минут 15 после начала разговора Лукьяненко надоело тратить свое время на всяких мудаков. Причем этот Андреев не представился в разговоре. Ибо если б названо было имя - Лукьяненко с этим говном вообще разговаривать не стал. Однако под конец имя было названо, после чего и последовала примерно такая реакция Лукьяненко.

Тут надо уточнить, что о педофилии я вообще не заикался. Хотя в таком вопросе ничего особенного не было бы. На Западе деятели искусства вполне открыто признают, что специально культивируют свои отклонения, для того чтобы продавать их. "Между прочим, все мы дрочим", писал еще Бродский. А когда Дэвиду Линчу предложили полечиться от шизофрении, он в ответ спросил: "И что, я после этого лечения перестану снимать такие странные фильмы?" - "Конечно, перестанете!" - "Тогда спасибо, не надо, мне фильмы дороже". Однако этот культ индивидуализма пока чужд нашим писателям, которые умом понимают, каким изюмом торгуют, но по чисто советской привычке очень расстраиваются, когда им указывают на их отличие от толпы.

Зная об этом, я ничего и не указывал. Меня подвела к Лукьяненко девушка по имени типа Вера Михайлова. И сама заговорила о том, какой хороший роман "Спектр" и вообще как хорошо, что хоть кто-то пишет о подростках. А я поддержал разговор в том духе, что подростки вполне могут читать и взрослые книжки, от "Трех мушкетеров" до Фаулза. И вот на этой волне я действительно спросил у Лукьяненко, почему он пишет именно о подростках.

"Ага, вы хотите обвинить меня в педофилии?!", с надеждой спросил детский психиатор. Я попытался его убедить, что вопрос совсем о другом. Просто, говорю, мне интересно, чем, по-вашему, отличается эта аудитория. Лукьяненко как будто начал отвечать вполне связно. Сначала сказал, что ему "удобно" так писать. Потом добавил: то, что в "Трех мушкетерах" случалось с 19-летними, сейчас происходит в 13. Это уже было кое-что, хотя я не свосем врубился, что он имеет в виду, и хотел уточнить.

Но после этого его вдруг понесло. Я обычно долго называю людей на "вы", пока они сами на "ты" не перейдут. Не то чтоб из вежливости, просто предлагаю людям сами выбрать. Что касается Лукьяненко, то он решил вопрос очень быстро: начал вдруг меня обнимать и обращаться со словами "слышь, мужик!", спрашивая при этом, почему меня вообще интересуют такие вопросы. Я почему-то сразу представил в этой роли известного математика, сэра Роджера Пенроуза ("Cлышь, мужик, а почему тебя интересует эффект квантовой гравитации в цитоскелете нейрона? У тебя была детская травма на почве квантовой гравитации? Может, лучше потанцуем?! Do you love me?!")

Тем не менее, раз уж данный сэр начал со мной "мужикаться", я тоже назвал его в единственном числе. Вот тут-то Лука и взорвался окончательно - с криком "Мы с тобой на брудершафт не пили!" высадил мой бокал из рук. Возможно, это случилось из-за того, что подошел Паша Фролов и назвал меня по имени. И до бедного Луки вдруг дошло, кто написал "Детей Стекольщика".

Нуль-Т: Вокруг Лукьяненко образовалась толпа сочувствующих. По залу пронесся крик "Здесь Мэри Шелли, это он, это он!!!". Лукьяненко орал, что Андреев обвинил его в плагиате. При этом он швырнул свой бокал с водкой прямо в Андреева. Леху во второй раз спасли очки. Толпа обомлела. Леху Андреева, который уже давно отошел от Лукьяненко и спокойно беседовал о японской поэзии со своим приятелем Дмитрием Ковалениным, организаторы конгресса настоятельно попросили уйти с конгресса, "чтобы не раздражать мэтра". Поговорив еще немного с какими-то японцами (среди них был писатель Рыбаков), Андреев и Коваленин отправились на выход, очень удивленные такой странной настойчивостью организтаторов.

Но не тут-то было! В дупель пьяный Лукьяненко вместе с таким же ужравшимся Вохой Васильевым и большой группой поддержки тоже спустились вниз, где попытались избить Андреева целой группой. Васильев отшвырнул в сторону переводчика Коваленина и пару организаторов конгресса, сбил с Андреева очки и кажется даже попал рукой ему в лицо (моя знакомая все это снимала, так что фотки появятся в Интернете на днях). "Этому человеку нужно набить морду!" орал в это время Лукьяненко в лицо организаторам, которые пытались его остановить. "Здесь останется или он, или я!!!, - кричал сбесившийся Васильев. - Пусть он подтвердит, что он козел!"

Другой вариант свидетельских показаний:

Нуль-Т: Группового избиения не было, вы брешете. Был один Воха Васильев, который произвел показательную экзекуцию.

Впрочем, эти показания опровергает писатель Дивов. Он правда признает, что находился на другом этаже - но возможно, у него всегда с собой бинокль с рентгеном:

Нуль-Т: Дивов - ни трезвый, ни пьяный - при сем эпохальном событии не присутствовал, он находился двумя этажами выше. Это раз. АА били не только СЛ и Воха. Ему еще от кое-кого перепало (фамилий не называю, ибо битье хама дело сугубо личное, я бы сказал, интимное). Это два.

Увы, мне придется опровергнуть и этот уважаемый бинокль с четырехкратным преувеличением. Вообще-то Лукьяненко меня не бил и видимо даже не собирался. Уронив мой бокал, он повернулся в другую сторону и начал "собирать толпу", издавая настоящие плачи Ярославны. Ютанов тут же предложил ему: не надо здесь шуметь, назначьте время, место, и спокойно, один на один... Но Лука этим не заинтересовался. Он хотел поиметь аудиторию, как тот евангелист. И продолжал громко вести торговлю: "Если он еще раз тут появится!... Если мы ему сейчас не набьем морду!... То я больше сюда никогда!... И с вами больше никогда!..." Вокруг собралась куча пьяных, поддерживающих решения партии.

Дальше все было еще прозаичнее, чем описывают свидетели с других этажей. Мы с Митькой спустились вниз, поскольку организаторы действительно попросили меня уйти. Когда мы уже подходили к выходу, сзади накатила толпа. Меня кто-то схватил с одной стороны, а кто-то другой с другой стороны потянулся к моему лицу и сорвал очки. Первая мысль была: "Ага, щас опять будут кидаться в меня богемским стеклом! Прошлый раз не попали в глаза, теперь решили очки снять сначала..."

Поскольку налетели сзади, не знаю даже, был ли то Воха или какая-то менее крупная вошка, не получившая премию (говорят, именно не получившие больше всего психуют после таких награждений). Когда я обернулся, организаторы уже оттаскивали двух-трех особо буйных психиаторов. Лукьяненко еще бегал в задних рядах, подначивая толпу, но особого эффекта не добился. Ко мне сунулась еще несколько пьяных, но уже без рук. Они просто выкрикивали что-то типа "Я вам как бывший журналист говорю, что Мэри Шелли - не настоящий журналист!"

Потом подошел палеонтолог Еськов. И вот тут я первый раз за весь вечер удивился, подумав: "Неужто человек, знающий определение дизъюнкции, тоже собирается кидаться в меня богемским стеклом?" Но Еськов просто пожал мне руку и ушел. Не знаю, что он имел в виду.

Нуль-Т: Один из присутсвующих сказал мне, что Леха занимается боксом и сейчас будет хорошая драка (позже на улице Андреев объяснил мне, что не хотел подставлять организаторов конгресса, вырубая известных фантастов в Доме композиторов). К счастью, организаторы в конце концов смогли утихомирить пьяных Лукьяненко и Васильева, которые к тому моменту выглядели как полные эпилептики.

Насчет моего бокса - это скорее всего намек на старую шутку, которую знают все мои знакомые. Смысл шутки тоже вполне известен: квалификация писателя определяется силой его слов, а не длиной рук или размерами живота. Поэтому я вполне готов поверить, что это именно Васильев - боксер, а Лукьяненко, конечно, психиатор. По крайней мере мне они наглядно продемострировали, что с русским языком у них большие проблемы, так что их профессии явно далеки от литературы.

Я, правда, не часто видел, чтоб боксеры и психиаторы нападали на одного клиента всей кодлой. Но тут уж флаг в руки знатокам: я не в курсе современных тенденций в этих видах спорта. Психиатором вообще никогда не был, а боксом перестал заниматься десять лет назад. Сейчас занимаюсь совсем в другой секции, где мне сразу сказали: "Ты только учти, мы тут не драться учим, а наоборот". В данном случае вполне получилось и без этих уроков. Достаточно было представить себе, что я нахожусь в самолете "Аэрофлота" с пьяным пилотом за рулем. После этого сразу стало легко и спокойно, потому что на самом деле я находился не там, а всего лишь в Доме Композиторов, а вокруг - просто нервные вундеркинды из провинций, чьи руки безостановочно тянутся к прекрасному после переезда в Москву. Вполне естественно, что у них выработались какие-то цеховые правила, которые любой незнающий человек может случайно нарушить:

Нуль-Т: Коваленин сидел наверху, выпивши на радостях и обнимая статую Странника, и пересказывал пургу, что какие-то уроды, вроде бы похожие на писателей, избили ВЕЛИКОГО ПИТЕРСКОГО АВТОРА Леху Андреева. На что ему было справедливо замечено - либо ты играешь в большую литературу и маешь Странник (за который, между прочим, голосуют те самые люди, похожие на писателей), либо ты и дальше играешь в песочнице вместе с АА (который на Страннике огреб волчий билет:), с шансами огрести этот билет за компанию.

Не знаю, долго ли переводчик "Охоты на овец" обдумывал предложенный ему выбор волчьего билета. И заметил ли он вообще, какой судьбоносный выбор ему предложен. Но так уж получилось, что мы с ним действительно не заморачивались больше проблемами животноводства. А просто пошли с девушками танцевать рок-н-ролл в "Корсар". Правда, по дороге гуманитарный Митька все-таки попытался объяснить мне на личном примере, что к настоящим писателям нужно относиться с благоговением:

"Представляешь, вчера после открытия Конгресса стою-курю в туалете. И вдруг в этот же туалет входит... Сам! Борис! Натанович! Стругацкий!!! И я в первый раз так близко вижу этого Человека, на произведениях которого я учил русский язык! И вот он здесь, рядом, вживую! И как ни в чем не бывало проходит к писуару... А я все стою, все слушаю, и все думаю: "Борис Натанович Стругацкий... Какая мощная струя!"

В общем, приезжайте еще, дорогие психиаторы. Мы вас тут очень любим и благоговеем. И немцам, кстати, передайте то же самое насчет ихнего Рентгена.

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:
БЕЗУМНЫЙ НАСЛЕДНИК МАЗЕПЫ
ДЕТИ СТЕКОЛЬЩИКА
ПРЕССА О МЭРИ ШЕЛЛИ

---

Леха Андреев

Понравилось? Пиши отзыв!
www.fuga.ru
09.2002